Гражданская игра

— Нет, — я почувствовал, что снова закипаю. — Это именно личное, Джонсон. Вы мне надоели. Белые, красные, зелёные. Все! Представьте обычного человека, у которого никогда не спрашивали, чего он хочет от жизни. А когда власть плевала ему в лицо, он не всегда мог утереться. И вдруг человек получает возможность плюнуть в ответ. В кого он превратится?

— Пока я вижу монстра, — хмуро сказал Пётр.

— Правильно! — драматическим шёпотом сказал я, и с удовольствием отметил, как заблестели искорки пота на лбу у Юрия. — Правильно, господа. Вы только что выпустили в мир пять миллиардов монстров.

19. Мышеловка для китов

Прежде, чем что-то делать, нужно было срочно понять, как разговорить Марию и как заткнуть рот Светлане. Первая так и сидела внизу, обняв себя за плечи и опустив голову. Вторая здесь, наверху, ходила вокруг меня и жаловалась миру, что я ничего не делаю.

С приходом гостей келья превратилась в пещеру. Очень любезно со стороны камня. Кости лилипутов подросли до человеческих размеров. И, чтобы понять природу освещения, присматриваться к стенам теперь было необязательно. Светились именно кости: черепа, тазы, грудные клетки.

Противоположные стены «кровати» разошлись на шестьдесят метров, и чтобы спуститься с неё, теперь требовалась верёвка.

Ещё одно интересное наблюдение я сделал ровно через минуту после того, как объявил войну человечеству: время в камне тоже останавливалось.

На самом деле, легко запомнить: время там, где я. Если я в камне, время идёт в камне. Если снаружи, — значит, время идёт снаружи.

— Мы не можем так жить! — Светлана ворчала, как жена с трёхлетним стажем, которая уже понимает всю тяжесть наказания, но ещё не смирилась, что это пожизненно. — Нужны кровати, столы, стулья. Нужны комнаты… разные помещения для разных нужд…

— Плавательный бассейн попроси! — крикнул со своего места Геннадий.

Да, им весело. И светло. Я попросил каждого оценить уровень освещения пещеры. Светлана и Нина сказали, что ярко. Селене и Алексу — «нормально», а вот Геннадий заявил, что книгу в этих сумерках не взялся бы читать. Так что полная темень здесь только для Марии.

Что бы это значило? Если это такое распознавание «свой-чужой», то чем ярче, тем больше «свой»?

Но сам-то я оцениваю яркость, примерно, как Геннадий: при необходимости читать с листа можно, но для удовольствия — нет. Выходит, Светлана с Ниной для камня больше «свои», чем я?

И как мне спуститься к Марии? Она там одна, во тьме. Прислушивается к нашим голосам. О чём она думает? Почему молчит? Стыдно, что снова пыталась исключить меня из жизни? Или жалеет, что не успела?

— Хотя бы телевизор! — просит Светлана.

— Вряд ли, — рассудительно замечает Геннадий. — Пока Максим с нами, в мире ничего не происходит. Вообще ничего. Абсолютно.

— Так это замечательно! — радуется Нина. — Поставим спутниковую антенну, и будем самым эффективным штабом в мире…

— Ты не поняла, — голос Алекса. — Если там нет времени, то нет сигналов. Представляешь несущую на осциллографе? А как она замерла в сечении времени?

Учёные люди! Что он сказал? Ничего не понять.

— Ну, тогда кабель…

— Время-стоит-на-месте! — пионерской речёвкой прокричали Селена с Геннадием.

— Тогда пусть Макс снаружи записывает инфу на флешку и сюда приносит. Мы обработаем, пока он там…

— Когда он там, время останавливается у нас.

— Это что же, мы, типа, умираем? — неуверенно спросила Светлана.

— Нет, — сказал я, — точнее: замираете. Считай, не стареете. Снаружи я проживу тридцать лет и состарюсь. А когда вернусь в камень, у вас не пройдёт ни секунды. Ты останешься такой же молодой и красивой.

— Красивой? — она кокетливо поправляет волосы.

Бойцы группы захвата оказались настолько галантными, что не отобрали у девушек парики. Впрочем, дело, конечно, не в галантности, а в отсутствии сопротивления. За «волосы» никого тащить не пришлось.

— Это как в «Спящей красавице», что ли? — уточняет Алекс. — Когда весь замок уснул до прихода принца?

— Похоже. Только там ещё было веретено.

— Сказители — творческие люди. Каждый от себя что-то присочинил, вот и появились веретено с ведьмой.

— Ну, ведьма у нас, кажется, есть, — осторожно говорит Селена, и я чувствую, как они косятся на провал.

— Я знаю, как мы можем работать, — торопится отвлечь от «скользкой» темы Светлана, и я благодарен ей за тактичность. — Максим приносит задачу на флешке. Пока он отдыхает от оперативной работы и приводит себя в порядок, мы готовим рекомендации. Потом проводим совещание, на котором из списка возможных решений он выбирает оптимальное и одно-два про запас, как планы «Б». После этого Максим выходит наружу для полевой работы, и у нас всё замирает…

— А если «в поле» с Максимом что-то случится? — встревожено спрашивает Нина.

— Тогда, наверное, нам всем кирдык.

— Нет, — надеюсь, мой голос звучит уверенно; сам-то я не знаю, как оно будет на самом деле. — Меня уже убивали. Камень забирает меня к себе, и восстанавливает.

— Лечит?

— Ну, если реанимацию обугленного трупа можно назвать лечением, то «да», лечит.