Гражданская рапсодия. Сломанные души

— Ну так вызывайте.

Офицер несколько раз нажал на кнопку. Минут через десять прибыла пожарная команда на двух повозках. Марков без лишних разговоров приказал:

— Реквизировать!

Прибывший с командой брандмайор встал перед генералом и попытался воспрепятствовать произволу, но его попросту отодвинули в сторону, а повозки загрузили ящиками со снарядами. Пока проводили погрузку, Марков давал Толкачёву последние указания.

— Торопитесь, Владимир Алексеевич, красные нажимают и вот-вот войдут в город. Из подворотен лезет всякая шваль, стреляют в спины. Вас назначаю старшим по обозу. В охранении с вами пойдёт рота Студенческого батальона. Не смотрите, что их мало и что они совсем зелёные. Эти мальчишки весьма отважны. Всего несколько дней назад их набрали из среды учащихся ростовских учебный заведений, а ныне это уже сплочённая боевая часть.

Толкачёв слушал, а сам поглядывал на суетящихся возле телег студентов и гимназистов. Новенькие ученические шинели, новенькие фуражки. Точно такие гимназисты выходили с ним из Таганрога. Патриотичные, жаждущие боя. Где они сейчас? Сколько их осталось? Для того чтобы идти на войну одного желания мало, необходима хорошая подготовка. А что могут эти? Зарядить винтовку и направить её в нужном направлении?

— Доведёте обоз до Аксая, — продолжал Марков, — и можете считать себя свободным. Возвращайтесь к своему Парфёнову, в свой любимый Юнкерский батальон.

— А как же вы, Сергей Леонидович? Куда вы сейчас?

— Обо мне не беспокойтесь, встретимся в Ольгинской. Или не встретимся. Но уж в том моей вины не будет.

Генерал приложил руку к папахе, развернулся и ушёл в темноту. Словно растворился в ней. Толкачёв некоторое время стоял растерянный. Всего лишь утром он утаптывал снег у Левенцовской, днём встретил Катю, отбивал атаку красных, а вечером превратился в начальника обоза. Какой резкий взлёт. Или падение? Липатников воспринял бы такое назначение как нечто само собой разумеющееся, но для фронтового офицера исполнение тыловых обязанностей — явное падение. Слава богу, это лишь до Аксая.

— Господин штабс-капитан! Господин штабс-капитан!

Из здания управления выбежал гимназист, торопливо спустился с крыльца и бегом бросился к обозу. Поскользнулся, упал, поднялся, снова побежал.

— Господин штабс-капитан!

— Что случилось?

— Вот, — гимназист протянул ему пару офицерских сапог. — Это генерал Эльснер просил передать. Вам. Просил принять его извинения и вот. Сказал, что вам будут впору.

Толкачёв недоверчиво принял сапоги, пощупал голенища, осмотрел подошвы. Новые, и явно сшиты на заказ. Очевидно, из личного запаса генерала. Подарок так подарок. Парфёнов увидит его в них — обзавидуется. Толкачёв посмотрел на второй этаж. Занавеска в крайнем окне приподнялась и опала, и почти сразу в здании погас свет.

35 Область Войска Донского, станица Аксай, февраль 1918 года

До Аксая добрались в шестом часу утра. Станица не спала. В окнах горели огни, лаяли собаки, дороги были забиты повозками. Пока шли от Ростова, вдоль по обочинам то и дело попадались брошенные автомобили, телеги, хозяйский скарб. Из темноты выскакивали вестовые на захрапистых лошадях, кричали, не разобравшись, впотьмах: Кто? Откуда? Грозили плётками.

Толкачёв неизменно отвечал:

— Обоз генерала Маркова.

Это действовало на вестовых отрезвляюще, и они уносились прочь.

Но возле околицы путь преградила застава — не пройти. Полтора десятка людей сидели вокруг костра, жались к огню, кипятили в котелках воду. Дорогу перекрывали дровяные козлы, взятые у ближайшего куреня. Когда головная повозка подкатила к станице, от костра отошёл человек, поднял руку.

— Стой! Кто будете?

Толкачёв ответил прежнее:

— Обоз генерала Маркова.

Офицер подошёл ближе.

— Ба, господа, посмотрите, да это ж Толкачёв! Владимир Алексеевич, душа-человек, вот не чаял. Мы-то думали, потеряли вас. Когда в Гниловскую пришли, бах, а князь Чичуа всех обескуражил — Толкачёва на Левенцовской забыли. Мы сразу разводящего за шиворот, а ну, сукин сын, поведай миру, как ты штабс-капитана на станции бросил…

— Некрашевич?

— Ну. А вы кого ждали?

Он никого не ждал. Всё, на что он надеялся, это четыре стены и постель, или пусть даже лавка, или просто солома на полу, но чтоб было куда положить голову и чем укрыться. Некрашевича он встретить не думал.

— Где мне найти тыловиков?

— Попробуйте проехать к реке, тут дальше по улице спуск будет. Переправу ещё не начали, но очередь уже выстроилась. Говорят, первыми пойдут обозы, пока лёд крепок. Вся интендантская свора сейчас там. И вы езжайте туда же, — посоветовал Некрашевич, и обернулся к костру. — Эй, козлы раздвиньте.