Гражданская война в России (1918–1922 гг.)

Однако если отклики творящихся в стране событий носят весьма фрагментарный характер в записях Б. В. Никольского, то описание каждодневных забот, наоборот, занимает значительное место в дневнике, что делает его весьма ценным источником с точки зрения реконструкции истории повседневности. Сразу же после Февральской революции Б. В. Никольский с головой ушел в работу – это было его спасением, «ширмой», которая позволяла уйти, спрятаться от событий, поглотивших страну. Полностью погрузившись в научный труд, написание статей, внесение корректур, правок, он жил, как бы отгородившись от действительности. Работал он много, боясь не успеть, не сохранить свои труды, мысли, научные прозрения. Но, как бы он ни отгораживался, ни бежал от реальности, бытовые проблемы, захватившие Петроград, его настигали. И главной из них был голод: «Вы знаете, что я не малодушен, но жизнь становится настолько невыносима, что душа начинает болеть вся, насквозь, томительно и тоскливо, сжигая тело каким-то полугорячим, исподтишка испепеляющим тлением. Каждый день становится тягостней и хуже. <…> Мы голодаем, изнемогаем, проклинаем, гибнем и ждем, что с нами кто-то сделает. И всего ужаснее, что это не конец. Пытаешься забыться, уйти, заглушить в себе ломовой усталостью, заботой о хлебе насущном, занятиями, начатыми в лучшие времена <…> Не будет ли откуда-нибудь, как-нибудь, сегодня, завтра, кусочка хлеба? И отовсюду, как темный туман, надвигается голодная и холодная смерть»98. Многие страницы дневника содержат пронзительные записи человека, который пытается выжить в тяжелых условиях военного Петрограда: «Голоданье сказывается глубокой слабостью. Сил нет. <…> Ничего не могу ни придумать, ни сочинить, ни изобрести. Способен только механически работать: чистить 1-й том Ефимова, держать корректуру, писать кое-какие бумаги…»99. Продовольственная проблема становится главным лейтмотивом жизни автора на протяжении всего 1918 г.: «Вот убили царя – ну и все: царство небесное, давно ждал. А вот сегодня вернули деньги, заявив, что картофелю не будет, – и я удручен»100. Б. В. Никольский, пытаясь выжить, часто ходил в гости, где могли накормить («Теперь ешь там, где прежде люди пили»101), зачастую даже несмотря на свое резко негативное отношение к хозяевам. Надо отметить, что автор в целом обладал крайне неприятным характером: был весьма высокомерен, мало о ком отзывался положительно. Но при этом он был человеком принципиальным, которому пришлось забыть о своих принципах ради куска хлеба: «До того изголодался без хлеба, что начало сердце сдавать и ноги вянуть. Одно горе. Пришлось есть, а деньги последние»102. Другой немаловажной проблемой Б. В. Никольского была денежная. Он был весьма небогат, еще до революционных событий многие страницы его дневника посвящены описанию способов «добыть» средства для существования. После революции и во время Гражданской войны ситуация еще больше осложнилась: «…где взять на все денег? Последнее всего мучительнее. Занять нынче негде, а запасы – какие запасы? А тут еще налоги, налоги, взыскания, – Боже праведный, смилуйся!»103 Б. В. Никольский подробно и скрупулезно записывал многие свои траты: на проезд в трамвае, на обед в столовой, на продукты, радуясь возможности сэкономить или возмущаясь непомерным ростом цен. Выискивая средства для существования, он был вынужден поступить на советскую службу: в марте 1918 г. он был назначен консультантом по юридической части при Управлении главного руководителя Инженерной обороны г. Петрограда и подступов к нему, а в начале апреля, при реорганизации ведомства, зачислен на оклад корреспондента. Для Б. В. Никольского это не было «сделкой с совестью»: хоть большевики и были по своим политическим воззрениям полной противоположностью ему, убежденному монархисту, он в целом пишет о них без ненависти: «Я злобы к ним не питаю. Не говоря о личностях и личной честности, это единственные политически честные люди за все время революции. Они беспомощны, бессильны, жалки, но верны себе. Они не лгали политически»104.