Гражданская война в России (1918–1922 гг.)

Когда «поражение центральных держав стало несомненным»386, широкомасштабная интервенция началась. Во имя «демократии» Запад находил все новые и новые поводы для продолжения интервенции. Сначала это были лозунги У. Черчилля: «Во имя победы в этой великой войне». Потом они превратились в громкие призывы: «Во имя демократии», «помощи в восстановлении конституционного строя в России» и т. д. При этом союзники отнюдь не торопились оказывать активную помощь Белому движению и освобождать своего «близкого соседа» от «открыто признанных врагов», по словам У. Черчилля. Основная сложность состояла в том, что в результате установления плотных взаимоотношений между белыми правительствами и Антантой сразу же стали видны различные цели белогвардейцев и европейских стран. Основным камнем преткновения было стремление царских генералов восстановить «Единую и неделимую Россию», в которой Запад, особенно Великобритания, видел потенциальную угрозу ее колониальным землям. В отчете парламентского заседания английского парламента 8 и 17 ноября 1918 г. высказано следующее мнение: «Целесообразность содействия адмиралу Колчаку и генералу Деникину является спорной, поскольку они «борются за Единую Россию»387. В огромной, могучей и великой России видели самую грозную опасность для Британской империи.

Главным для Англии и Франции было не столько участие в прямом военном столкновении с Россией, сколько подавление основного соперника – Германии – с помощью России, и установление контроля над стратегическими портами России, обеспечивающими выход к морю и беспрепятственную транспортировку грузов. И довольно скоро стало ясно, что дальше основных портов и железных дорог их войска продвинуться не смогут. А без этого невозможно было в полной мере реализовать военно-политические или экономические планы. Таким образом, интервенция была обречена.

После того как большевики заключили перемирие с немцами, 23 декабря 1917 г. в Париже было подписано соглашение о разделе сфер влияния на землях бывшего союзника388. Официально было объявлено, что данное соглашение направлено против Германии и финнов, которые могут захватить военное снаряжение и амуницию, ранее поставлявшиеся Антантой России через ее северные порты Мурманск и Архангельск по Мурманской железной дороге. Было решено, что Российский Север Великобритания и Франция будут контролировать на паритетных началах.

Сразу же после заключения Брестского мира англичане предложили Совету народных комиссаров высадить свои войска в Мурманске под предлогом защиты его от возможного нападения германских солдат или их союзников-финнов. На это было получено согласие при условии невмешательства во внутренние дела, и 6 марта 1918 г. первые 170 морских пехотинцев сошли на берег. Вскоре к ним присоединились и французы.

Если Мурманск был занят интервентами с одобрения советской власти, то Архангельск им пришлось занимать с боем. 1 августа 1918 г. союзная эскадра из 17 кораблей подошла к городу под огнем советских артиллеристов, которые обстреливали корабли из береговых орудий с острова Мудьюг. Но перевес в силах был на стороне Антанты, и 2 августа 1918 г. английские, французские и американские части вступили в спешно покинутый советскими войсками Архангельск.

После поражения Германии в Первой мировой войне по тайному соглашению с союзниками немецкие войска должны были оставаться в России до замены их частями Антанты. Но бывшие кайзеровские солдаты были настолько заражены революционными настроениями, что их пришлось отправить домой досрочно.

Как ни парадоксально звучит, но в Лондоне, Париже и Вашингтоне не желали победы ни белых, ни красных. Там не строили столь далеко идущих планов. «Единая и неделимая Россия» им также была не нужна в принципе. В целом же с Советской Россией союзники предпочитали воевать не напрямую, а поддерживая антибольшевистские формирования. Официально Лондон, Париж и Вашингтон симпатизировали антибольшевистским силам, в частности армиям генерала А. И. Деникина и адмирала А. В. Колчака (последний объявил себя Верховным правителем России). Но реальная союзническая помощь была мизерной.

Поддержка Великобритании была чуть более существенной, в основном благодаря военному министру Соединенного королевства У. Черчиллю, который настаивал, что большевизм надо задушить в колыбели, поскольку «большевистская тирания – наихудшая, самая разрушительная и губительная в истории человечества» и даже «опаснее германского милитаризма»389.

После провала деникинского наступления на Москву осенью 1919 г. победила точка зрения британского премьер-министра Ллойд Джорджа, что нужно предоставить русских их собственной судьбе. На фоне Первой мировой войны главными противниками Антанты оставались немцы, а большевики, пришедшие к власти в России, рассматривались как очередные временщики, которые вскоре исчезнут с исторической арены. Поэтому интервенция была скорее средством устрашения руководства Советской России, с тем чтобы заставить его увязывать свою политику с интересами союзников, чем реальной борьбой с ней.