Гражданская война в России. За правду до смерти

В докладе комиссара Воднева приведены факты о том, что восстание идет из самой глубины деревни, чуждое всякому влиянию кулачества, духовенства и офицерства. Более того, отмечалось много случаев, когда священники укрывали от повстанцев красноармейцев и даже комиссаров в своих домах. Явно поражало то, что «в противовес бунтам в центральных губерниях в прошлом, здесь бросается в глаза та тупая решимость повстанцев, с которой они принимают смерть в боях с войсками. Каждый из них предпочитает смерть плену…, были также случаи, когда тяжелораненые брались за оружие для того, чтобы вынудить красноармейцев добить их»{1161}. Истинную причину мятежа, отмечает Павлюченков, так и не удалось установить, поскольку за время боев не удалось взять почти ни одного пленного из лагеря восставших. Однако комиссар пишет, что с уверенностью можно предположить, что причины эти кроются прежде всего в продовольственной политике и методах ее проведения местными властями{1162}.

В феврале-марте 1920 г. в ряде уездов Уфимской, Казанской и Самарской губерний вспыхнуло крестьянское «вилочное» восстание. Общее число восставших доходило до 400 тысяч человек{1163}. «Информационные сводки ВЧК за вторую половину 1920 года, – отмечает С. Павлюченков, – свидетельствуют, что в республике не осталось практически ни одной губернии, не охваченной в той или иной степени так называемым бандитизмом»{1164}. Пик выступления западносибирских крестьян пришелся на январь 1921 г. Численность восставших – несколько сот тысяч человек… «Усмирение» крестьян продолжалось вплоть до июля 1921 г. Погибло не менее 2 тыс. красноармейцев, 5 тыс. партийно-советских работников. Число погибших крестьян исчислялось десятками тысяч{1165}. По другим данным в боях с повстанцами или просто в результате партизанского террора погибло около 30 000 партийных и советских работников Сибири{1166}.

Победа большевиков на фронтах Гражданской войны выявит еще одну особенность революционного насилия – это стремление к полному уничтожению всех даже потенциальных очагов продолжения Гражданской войны. Наиболее отчетливо и трагично она выразилась в терроре победителей против побежденных. Закономерность этого вида террора подчеркивает тот факт, что все гражданские войны ХХ века закачивались данным видом или красного, или белого (там, где победили белые) террора:

На Севере России в Архангельске, вспоминал бывший член белого правительства Северной области эсер Б. Соколов, в «первый период пребывания большевиков в Архангельске был временем совершенно несвойственного для большевиков либерализма… большинство из взятых в плен офицеров было освобождено, не было реквизиций, магазины были открыты, свободная торговля процветала, члены белого Правительства не были не только ни арестованы, ни просто обеспокоены. С первых же дней прихода красных войск начал функционировать реорганизованный городской театр…»{1167}