Гражданская война в России. За правду до смерти

С момента высадки интервентов на Севере России тюрьмы Мурмана были набиты арестованными. «Посадочных» мест не хватало, пришлось открыть 13 новых тюрем за полярным кругом. Так, тюрьма на Печенге была устроена в пещерных гротах, вырубленных в скале и огороженных колючей проволокой. Ее узники лежали в неимоверной тесноте прямо на каменном или земляном полу. Под плавучую тюрьму приспособили даже устаревший линкор «Чесма», в трюмах которого заключенные содержались в нечеловеческих условиях. Концлагеря были созданы в Мурманске, Кандалакше, Кеми{1273}.

В Архангельске к губернской тюрьме и ее отделениям были добавлены тюрьмы и арестные помещения в 9 уездах губернии; концлагеря на Бакарице, Смольном Буяне, в Усть-Пинеге, Березнике и Троице; ссыльно-каторжные тюрьмы на островах Мудьюг и Кегостров, в Пустозерске на Печоре и в становище Иоканьга за Полярным кругом{1274}. В Архангельске расстрелы совершались как в тюремном дворе, так и на окраине города в зловещих Мхах. Писарь тюрьмы Кузьмин вспоминал: «Иной раз, засыпая могилы, приходилось слышать стоны… приходилось возвращать уже уходивший конвой для того, чтобы добить расстрелянных… Конвой в большинстве был всегда пьяным…»{1275} Всего за один год в Архангельской губернии с населением в 400 тысяч жителей только через тюрьмы, концлагеря и каторгу прошло около 52 тысячи человек{1276}. Из них только по более или менее подтвержденным данным было расстреляно 8 тысяч и более тысячи умерло от побоев и болезней{1277}. И это при том, что на 1 августа 1918 г. в Архангельской губернии было лишь немногим более 1 тыс. большевиков{1278} из них на оккупированной территории осталось лишь несколько сотен{1279}.

Вот всего несколько примеров террора того времени: «В селе Извайли в руки карателей попали пятеро братьев Ульяшовых… всех их, активных сторонников Советской власти, зверски убили. Последнего, Дмитрия, председателя волисполкома, подвергли особым пыткам. Его раздели донага и опускали в прорубь реки при лютом морозе, вынимали, отхаживали и снова опускали. И так – в течение трех дней…»{1280}В Яренском уезде наводил ужас отряд карателей под командой капитана Орлова. После освобождения уезда специальная комиссия насчитала до 100 расстрелянных. Многих убитых и утопленных многоводная Печора унесла в Ледовитый океан»{1281}.

Северо-западные армии

В мае 1919 г. в Пскове появились отряды ген. С. Булак-Балаховича, и тут же в городе, по словам В. Горна, стали вешать людей всенародно, и не только большевиков: «Вешали людей во все времена управления «белых» псковским краем. Долгое время этой процедурой распоряжался сам Балахович, доходя в издевательстве над обреченной жертвой почти до садизма…»{1282} Современник событий, командующий 7-й армией ген. Д. Надежный вспоминал: «Пребывание Балаховича в г. Псков было ознаменовано целым рядом разного рода насилий, вымогательств и зверских убийств. Лиц, заподозренных в приверженности к советской власти, вешали на улицах прямо на фонарях…»{1283} Во время восстания на форте «Красная горка» было арестовано около 350 коммунистов и сочувствующих им. Их судьбу решил финский командир Ингерманландского полка Тополайненен, который обменял арестованных на продовольствие и расстрелял{1284}. В общем же армия Юденича по видимому отличалась наибольшей умеренностью в отношении мирного населения, по сравнению с другими белыми армиями. Как отмечал писатель А. Куприн: «Расстреливали только коммунистов»{1285}.

Функции чрезвычайных комиссий в белых армиях выполняла контрразведка и подразделения государственной стражи (охраны). В. Вольский, председатель самарского КОМУЧа, в 1919 г. признавал: «Комитет действовал диктаторски, власть его была твердой… жестокой и страшной. Это диктовалось обстоятельствами Гражданской войны. Взявши власть в таких условиях, мы должны были действовать, а не отступать перед кровью. И на нас много крови. Мы это глубоко сознаем. Мы не могли ее избежать в жестокой борьбе за демократию. Мы вынуждены были создать и ведомство охраны, на котором лежала охранная служба, та же чрезвычайка и едва ли не хуже»{1286}.