Гражданская война в России. За правду до смерти

Опыт Гражданской войны в России наглядно показал, что даже самые фанатичные либеральные демократы в условиях кризиса становятся самыми яростными апологетами самой правой диктатуры. И это объективная закономерность, поскольку мобилизация власти в виде диктатуры является крайней формой борьбы за выживание. Именно эту данность отражали слова В. Шубарта: «в конечном счете требуется государство насилия, в котором человеческая масса ищет спасения от хаоса»{1690}. Чем глубже кризис, чем дольше он продолжается, тем более радикальной будет мобилизация власти, тем жестче и тоталитарнее становится диктатура.

Утверждение, что диктатура является непременной чертой какого-либо политического строя, класса или нации равносильно обвинению этого класса или нации в «расовой» неполноценности. Мобилизацию власти по классовому признаку осуществляли обе стороны, причем лидерство в этом вопросе принадлежало праволиберальным силам. Именно они первыми попытались установить свою диктатуру руками ген. Корнилова, большевистская революция и передача власти Советам, стала лишь ответной реакцией на эту попытку. Военная диктатура и монополия право-либеральных сил на власть были введены Деникиным и Колчаком в октябре-ноябре 1918 г, большевики ответили на это только в марте 1919 г. установлением монополии большевистской партии.

При этом даже с идеологической стороны «диктатура пролетариата» виделась большевикам не как конечная цель, а только как переходная форма к новому политическому строю. Представление о формах его организации дают мысли Ф. Энгельса о самоуправлении: «Как следует организовать самоуправление и как можно обойтись без бюрократии, это показала и доказала нам Америка и Первая французская республика, а теперь еще показывают Канада, Австралия и другие английские колонии. И такое провинциальное (областное) и общинное самоуправление – гораздо более свободные учреждения, чем, например, швейцарский федерализм» в соответствии с этим необходимо: «Полное самоуправление в провинции (губернии или области), уезде и общине через чиновников, избранных всеобщим избирательным правом; отмена всех местных и провинциальных властей, назначаемых государством»{1691}.

Почему же тогда «диктатура пролетариата» сохранилась и после окончания Гражданской войны? – По двум причинам:

– первая заключается в огромной инерционности общественных и политических процессов. Особенно это касается мобилизации власти: чем дольше продолжается кризисный период и чем больше его глубина, тем труднее осуществить демобилизацию власти.

– вторая кроется в том, что демобилизация означает не просто передачу власти демократии, а создание экономических и социальных условий, при которых эта демократия сможет существовать. Об этой данности, говорит известная формула, повторенная С. Липсетом: «чем больше благосостояние нации, тем больше у этой нации шансов на формирование устойчивой демократии»{1692}.

Не случайно именно экономический и социальный кризис, вызванный Первой мировой и Великой депрессией 1929 г., разрушил политические системы практически всех стран Европы, не получавших репарации с Германии или не имевших богатых колоний. Во всех этих странах Европы в 1920–1930 гг. пришли к власти те или иные типы военных или правых диктатур[65].

Если необходимого благосостояния нет, то никакие благие пожелания не смогут утвердить демократию, скорее наоборот они ввергнут страну в ад хаоса и анархии. И здесь мы сталкиваемся с еще одной причиной, почему в России сохранилась «диктатура пролетариата», а именно – с экономическими возможностями России по достижению необходимого минимального уровня благосостояния. Это отдельная большая и сложная тема, пытливый читатель сможет найти ее системный и естественнонаучный анализ в книге автора «Капитал российской империи», без нее понять историю России в ХХ веке невозможно.

История же Гражданской войны на этом не заканчивается, а только начинается. История Гражданской войны – это, прежде всего, история интервенции. Как и во время французской революции, интервенция в русской революции сыграла решающую роль – именно она вывела общественные весы из шаткого равновесия. Чем же была интервенция? Когда и почему она началась? Как осуществлялась? К чему привела?… На эти вопросы автор пытается найти ответ в своей следующей книге настоящей серии – «Интервенция».