Гребаная история

– Франс и Лив были подавлены и опустошены. Я попытался поговорить с Генри. В целом он меня слушался, и вскоре эти истории прекратились. Но этот случай меня преследовал. Я начал по-другому смотреть на него, наблюдать, как наблюдают за животным… И начал кое-что видеть, а может, мне это подсказывало воображение… Мне казалось, что с матерями он ненормально холоден и отстранен. Да и со мной тоже… Генри был скорее рационалистом, жадным до знаний. Знаю, это может звучать противоречиво… Уверяю вас, он мог быть очаровательным, забавным, веселым, но у меня всегда было впечатление, что это вроде маски. Что он играет роль милого, привлекательного ребенка, и это уже в таком возрасте… – Даг хлопнул в ладоши. – Знаю, о чем вы думаете! Скорее всего, это плод моего чрезмерного воображения, согласен… вот только вскоре это снова началось. Франс и Лив консультировались у детского психиатра, но ситуация продолжала ухудшаться. Каждый день они боялись появления чего-то еще худшего, чем уже было. Этот мальчик был одновременно доктором Джекиллом и мистером Хайдом… С одной стороны, он был славным, с другой – нуждался в хорошем психотерапевте, если вас интересует мое мнение…

В кармане Дага зазвонил мобильник. Он вынул его, односложно ответил, добавив: «Я тебе перезвоню». Ноа прищурился. Выключив телефон, хозяин дома снова повернулся к нему:

– Когда мальчишка в итоге попал в больницу, я понял, что мы стремительно движемся к катастрофе. Социальные службы начали обращать пристальное внимание на воспитание Генри, правоохранительные органы – на некоторые происшествия, которые имели место неподалеку. В школе все громче раздавались голоса, ставящие под сомнение родительские навыки Лив и Франс… Те впали в отчаяние и начали отгораживаться от всего мира. Франс ушла с работы, чтобы целый день заниматься Генри. В школе он все чаще и чаще прогуливал занятия…

В голове Ноа вдруг будто молния вспыхнула мысль: «Надо как можно скорее позвонить Джею». Он посмотрел на Клэнси, который продолжал говорить, и ощутил покалывание в затылке.

– И вот в один прекрасный день обе они исчезли. – Даг щелкнул пальцами. – Вот так! Как испарились! В почтовом ящике я нашел записку. Лив и Франс объясняли, что уезжают, поскольку не хотят, чтобы у них забрали Генри, что они этого не вынесут. Они были убеждены, что со временем все уладится.

Он бросил на Ноа взгляд, в котором мелькнуло что-то странное.

– Но раз вы здесь, значит, ничего не уладилось… Он опять принялся за свое, так? Вы знаете, где они?

* * *

– Грант Огастин – это имя вам что-нибудь говорит? – спросил Ноа.

Даг нахмурился, затем покачал головой.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно. И кто же это?

– Вы никогда не слышали этого имени раньше, от матерей Генри? – настаивал Ноа.

Клэнси снова сделал отрицательный жест.

– А от Мередит?

– Кто это?

Рейнольдс подался вперед.

– Некая Мередит, очень красивая женщина; это не вызывает у вас никаких воспоминаний?

Даг озадаченно уставился на собеседника.

– Говорите, очень красивая женщина? Мередит?

– Да. Возможно, она изменила имя. – Ноа вынул из кармана фотографию и протянул ее Дагу. – Женщина их возраста…

Тот внимательно рассмотрел снимок. И снова энергично потряс головой.

– Это невозможно. Я знал всех их друзей. Я вам уже говорил, мы были почти семьей: эта женщина никогда не принадлежала к их окружению.

– Вы в этом уверены?

– Ну, разумеется! А кто такой Грант Огастин?

– Его отец.

Даг отодвинул в сторону недопитый стакан.

– Это как? Чей отец?

– Отец Генри.

– Не верю, – сказал он.

Горел единственный маленький светильник, и большая часть комнаты была в тени. Даг поднялся и зажег другой – возможно, чтобы разогнать темноту, которая начала сгущаться вокруг них.

– Франс и Лив категорически отказывались говорить, кем были родители Генри. Полагаю, это единственное, что они от меня когда-либо скрывали. Признаться, меня это заинтриговало. И вот без их ведома я провел собственное небольшое расследование… Просмотрел статьи из периодической печати, электронные архивы газетных статей – и сделал вывод, что его родители погибли при драматических обстоятельствах. Знаете, как в романтических телесериалах: когда смотришь их сорок лет подряд, это оставляет свой след. К тому же я оказался прав. Мне удалось обнаружить кое-что, произошедшее несколькими месяцами раньше. Достаточно занимательная история. Если не сказать чертовски страшная. Мне стало понятно, почему они не захотели поделиться… Позвольте, я вам ее расскажу. Согласно моему расследованию, когда Франс и Лив усыновили Генри, он был сиротой, его родителей звали Джорджианна и Тим Мерсер. Знаете, как они умерли? Утонули недалеко от своей яхты, у побережья Сан-Педро… Единственный, кто находился на борту, – это их сын. Тогда ему было семь лет, представляете? По-видимому, он нечаянно поднял трап и не сумел вернуть его на место. На палубу по-другому было не подняться. Современная модель парусника с очень гладким корпусом, вот и всё. На корпусе даже нашли следы ногтей…

Клэнси провел рукой по лицу, и Ноа увидел, что его лоб весь покрыт крохотными капельками пота.