Гребень Матильды

Анна удивилась во сне. Откуда голос? И почему она не видит того, кому он принадлежит?

Голос исчез внезапно, как и возник.

А вместо него в ушах забилось громкое, прямо-таки мерзопакостное чавканье.

«Свинья жрет свой обед», – подумала она и открыла глаза.

Она лежала на кровати в чем-то белом, белым было и все вокруг, а рядом на стульчике, скромно поджав под себя ноги, сидел Бездельный и с беспардонным чавканьем ел большое яблоко.

– Макарка, скотина, прекрати чавкать, – сказала она и поразилась, услышав свой голос, тоненький и жалкий.

Бездельный аж со стула свалился. Настолько не ожидал ее пробуждения?

– Мать твою! Ты очнулась, что ли?

Она удивилась. Очнулась? От чего? Летаргического сна?

– Ты целых три дня в отключке была. Не помню, как называется.

Макар наморщил лоб, вспоминая.

– В коме?

– Точно! В ней! Мы уж думали: каюк тебе!

И, спохватившись, залопотал виновато:

– То есть не каюк, конечно, но уж больно долго ты в себя не приходила. Доктор сказал, что пуля Маркелова на миллиметр от сердца прошла.

– Маркелова? – переспросила она.

И все вспомнила.

Стрельня. Дача. Фонтан. Лаз. Подвал. Биндюжник. Егор Маркелов.

И что-то еще. Она забыла. Ах, да. Лягушки.

– Какие еще лягушки? – выпучил глаза Макар.

Непрожеванный кусок яблока топырил щеку. При виде его простодушной физиономии сердце вдруг затопила такая нежность, что слезы ручьем хлынули из глаз.

– Ты чего? – испугался Бездельный и, подхватившись, помчался за доктором.

Пришла сестра, сделала успокаивающий укол.

Бездельный стоял возле больничной кровати, не решаясь присесть.

– Садись, – милостиво разрешила она и, покосившись на кулек с яблоками, предложила:

– Угощайся.

Макар воровато отвел глаза.

– Спасибо, не буду. Это тебе. Феофания Елисеевна принесла.

Анна приподняла брови. Не похоже на Фефу. Та корзину провизии притащила бы!

По ее лицу Бездельный о чем-то догадался.

– Вообще-то она утром приходила…

– Так…

– Ты все не просыпалась…

– Так…

– А тут наши зашли тебя проведать…

– Вкусно было? – поинтересовалась она.

Макар, явный зачинщик пожирания приготовленных Фефой яств, увидел, что она смеется, и вдохновился.

– А то! Феофания твоя мастерица готовить. И, главное, где только сало раздобыла?

– И сало было?

– Ага!

Он поглядел с делано виноватым видом.

– Ну и на здоровье! – объявила Анна. – Мне все равно ничего в горло не лезет. А Фефа, если честно, для вас еду приносила. Умаслить хотела, чтобы лучше за мной приглядывали. Так что все правильно.

Макар просиял, быстренько уселся на стул и к чему-то приготовился.

«Рассказывать собрался», – догадалась Анна и легла поудобнее.

Слушать.

Рассказ Бездельного ее поразил.

Некто неизвестный позвонил в управление и сообщил, что Чебнева ранена, а в Стрельне на бывшей даче балерины Кшесинской два трупа. Выехавшая туда группа нашла сначала Маркелова.

– В спину стреляли, – морщась, сообщил Макар.

Стали смотреть дальше и обнаружили открытый люк, а рядом с крышкой нашли две пуговицы.

Анна промолчала. Пусть сначала расскажет, что думают в отделе.

Труп гражданина Артемьева нашли не сразу. В темноте непонятно было. Утром полезли и увидели, что оный товарищ лежит в воде, а рядом провод с разбитой лампой. Огнестрельных ранений на теле не обнаружили.

– Током его ударило. Лампа мощная была. Разбилась и бултыхнулась. Он, видно, не заметил.

Анна с нетерпением ожидала сообщения о найденном кладе, но Макар сказал о другом:

– Маркелов шел к лазу, не иначе. За ним убийца. Он Егора и застрелил.

– А что в подвале было? – не вытерпела она.

– Ничего. Стена в глубине разворочена, кайло рядом лежало. Нашел там что-то Артемьев. А потом тот, кто Егора убил, забрал и унес.

– А что Кишкин сказал?

– Приказал расследование начать. Наши сейчас землю роют.

– Версии есть?

– Есть, наверное, только мне ничего не известно. Кишкин к тебе приставил и стеречь велел.

– А кто меня в больницу привез?

– Тот, кто нам звонил, наверное.

– Кто это был?

Макар пожал плечами, достал из кулька яблоко и принялся задумчиво чавкать.

Анна молча смотрела и пыталась связать концы с концами.

Получалось плохо.

На три главных вопроса ответ не находился.

Кто убил Маркелова? Кто спас ее? Куда исчез клад Матильды?

Она посмотрела на озабоченную физиономию Бездельного и вдруг спросила, вспомнив:

– Из какого оружия убили Егора?

– Маузер, говорят, у убийцы был.

Маузер? Значит, не Егер.

– А зачем тебя поставили меня охранять?

– А… Так тот, кто звонил, сказал еще, что тебе грозит опасность.

– От кого?

– Не знаю. Только Кишкин велел со стула не вставать и, если что, мочиться в штаны.

– Добрый у нас начальник.

– Ага. Людоед и то добрее.

Откуда ей может угрожать опасность? Румянцев, Биндюжник и Маркелов убиты.

Кто остался?

Она подумала о Каме, и сразу похолодело на сердце.

Где он сейчас?

С тех пор, как она направилась в Стрельну, прошло три дня.

– Макар, а кроме наших ребят и Фефы никто ко мне не приходил? – Анна спросила и тут же поняла, что вопрос глупый до чрезвычайности. Уж кто-то, а она знала: Кама сюда не заявится.

Однако ответ ее удивил.

– Поп приходил.

– Кто? – опешила она.