Гребень Матильды

Но был и еще один звук. Доносился он из фонтана. Подбежав, Анна заглянула и увидела на дне чаши полуоткрытый люк, крышка которого не поднялась, а отъехала в сторону. Ветер с воем нес в глубину листья и грязь.

– Пещера Али Бабы, – прошептала Анна и полезла через край чаши.

Из открывшегося лаза тянуло сыростью и холодом.

Не поднимаясь с колен, она огляделась еще раз. Ветер всколыхнул растрепавшиеся волосы.

Никого. Ну, тогда с Богом.

Вперед ногами она просунулась внутрь. Отверстия хватило, только с тужурки соскочили две пуговицы и остались лежать на дне фонтанной чаши.

Не забыть подобрать на обратном пути, а то Фефа сокрушаться будет.

Она опустилась еще немного и наконец почувствовала под ногой ступеньку.

Шаг, другой, десять. Выпрямившись в полный рост, Анна коснулась стены и удивилась. Под рукой была не сырая земля, а кирпич. Опираясь на него, она сделала еще полных три шага и ощутила под ладонью что-то похожее на… выключатель.

Не веря, что подобное возможно, повернула ручку и зажмурилась, настолько ярко вспыхнул свет.

Привыкнув, она увидела тянущиеся вдоль стен провода и ярко горевшую лампочку примерно в середине довольно длинного коридора. Стены были мокрыми, пол на несколько вершков залит водой, и где-то в не видимой глазу глубине со звоном капала вода.

Анна двинулась вперед, поскальзываясь и хватаясь рукой за стены. Горящая лампочка осталась за спиной. Теперь ее свет она заслоняла собой. Коридор меж тем постепенно уходил под наклон, и вода поднималась все выше.

Сапоги скрылись в глинистой жиже по щиколотку.

Куда ведет ход, она так и не успела понять.

Позади в лаз как будто что-то свалилось.

Анна резко обернулась, но ничего не увидела. Только лампочка моталась из стороны в сторону.

– Ну привет, что ли, – услышала она вдруг хриплый голос.

Рот открылся и закрылся снова, а ноги словно вросли в землю.

Не ответив на приветствие, Анна прислонилась к стене, нащупав дрожащей рукой пистолет и вглядываясь в сторону, откуда прозвучал голос.

– Я тебя вижу, а ты меня – нет. За лампой спрятался, – сообщил ей невидимый собеседник и, кажется, хихикнул.

Раздалось чавканье глины под слоем воды. Он шел прямо на нее и не боялся.

Она выхватила оружие и выстрелила.

– Тише ты, дура! Похоронишь обоих!

Она сделала несколько шагов вперед, и это было ошибкой. Если бы он обогнул горящую лампу, его силуэт стал бы отличной мишенью.

Но лишние шаги сделала именно она. И даже не успела увернуться. Сильная лапа припечатала ее к стене, и совсем близко возникло до боли знакомое страшное лицо.

– Чего не здороваешься? Чай не чужие, – просипел Биндюжник, давя ей на горло.

Она помотала головой и уперлась в него руками.

– Не дури, – тихо и угрожающе произнес он и несильно приложил ее головой об стену.

Сознание померкло.

На грани

Что в ней? Ни шику, ни лоску, а он всегда выбирал не просто самых красивых – шикарных. Они подходили ему. Властные, раскованные. Охотницы. Эта не подходит ему сразу и вообще. То есть мозги тут ни при чем, – Анну выбрала та часть его личности, которую он считал малоизученной и отвергал ее влияние на свой выбор в принципе.

И что в итоге?

Душу бы вынул для нее.

Вот до чего дошло.

Злясь на себя все сильней, Кама поднялся по лестнице и остановился перед квартирой под номером сорок три. Прислушался, легонько толкнул дверь, прошел на середину комнаты и встал, оглядываясь.

Судя по всему, ему здесь делать нечего. Она уже была тут и взяла все, что ей было нужно.

Он все же прошелся по жилищу, постоял над столом, заглянул в шкаф. Из кармана солдатской шинели, висевшей на крючке у входа, достал фотографию – нет, скорее открытку – и сунул в карман.

А теперь надо уходить, пока не нагрянули бравые сыщики во главе со своим одноглазым главарем.

Он выскользнул из парадного прямо перед носом подъехавшего автомобиля, набитого, как он предполагал, ее соратниками. Или как там – сподвижниками?

Уже в машине он вдруг перестал злиться. Просто остановил себя.

И на холодную голову вдруг понял, куда надо ехать.

Анна очнулась от того, что стукнулась лбом обо что-то холодное. Открыв глаза, она увидела, что упирается в металлическую трубу. Связанные руки обвились вокруг нее и удержали от падения.

В ушах гудело, и этот противный звук не исчез даже после того, как она потрясла головой и подергалась всем телом.

Значит, гудит не внутри, а снаружи.

Прислушавшись, она догадалась: в той части подземного коридора, который не виден из-за ярко горевшей лампы под потолком, кто-то ритмично ударяет молотком по железу.

Биндюжник! Она вспомнила и дернулась изо всех сил. Неожиданно труба немного подалась в сторону. Что такое?

Анна присела и стала вглядываться в мутную воду. По счастью, она находилась почти у самого лаза, где воды было чуть, поэтому очень быстро обнаружила: труба не упирается в пол, а отходит от него на полвершка, не больше. Видимо, почва осела, размылась, и труба повисла, закрепленная теперь лишь вверху.

Присев враскоряку, она стала просовывать веревку в крошечный проем, стараясь не пыхтеть от натуги. Через минуту поднялась и перевела дыхание, прислушиваясь.