Греческая эпиграмма

Дафнис, ты дремлешь, устав, на земле, на листве прошлогодней,
  Только что ты на горах всюду расставил силки.
Но сторожит тебя Пан, и Приап заодно с ним подкрался,
  Ласковый лик свой обвил он золотистым плющом.
Вместе в пещеру проникли. Скорее беги же, скорее,
  Сбросивши разом с себя сон, что тебя разморил!

* * *

Тирсис несчастный, довольно! Какая же польза в рыданьях?
  Право, растает в слезах блеск лучезарных очей.
Козочка, верь мне, пропала, малютка пропала в Аиде.
  Верно, когтями ее стиснул безжалостный волк.
Воют уныло собаки; но что же ты можешь поделать?
  Даже костей и золы ты ведь не можешь собрать.

* * *

Друг мой, прошу, ради Муз, сыграй на флейте двухтрубной
  Что-нибудь нежное мне! Я ж за пектиду возьмусь;
Струны мои зазвенят, а пастух зачарует нас, Дафнис,
  Нам на свирели напев, воском скрепленной, сыграв.
К дубу косматому станем поближе мы, сзади пещеры;
  Пана, пасущего коз, мигом разбудим от сна.

* * *

Родом другой был с Хиоса, а я, Феокрит, написавший
  Все это, был я одним из сиракузских граждан,
Сыном я был Праксагора и сыном был славной Филины.
  И никогда я к себе Музу чужую не звал.

* * *

Этой тропой, козопас, обогни ты дубовую рощу;
  Видишь, — там новый кумир врезан в смоковницы ствол.
Он без ушей и трехногий; корою одет он, но может
  Все ж для рождения чад дело Киприды свершить.
Вкруг он оградой святой обнесен. И родник неумолчный
  Льется с утесов крутых; там обступили его
Мирты и лавр отовсюду; меж них кипарис ароматный;
  И завилася венком в гроздях тяжелых лоза.
Ранней весенней порой, заливаясь звенящею песней,
  Свой переменный напев там выкликают дрозды.
Бурный певец, соловей, отвечает им рокотом звонким,
  Клюв раскрывая, поет сладостным голосом он.
Там я, присев на траве, благосклонного бога Приапа
  Буду молить, чтоб во мне к Дафнису страсть угасил.
Я обещаю немедля козленка. А если откажет
  Просьбу исполнить мою — дар принесу я тройной,
Телку тогда приведу я, барашка я дам молодого.
  С шерстью лохматой козла. Будь же ты милостив, бог!

* * *

Вот кто нам рассказал про сына Зевса,
Мужа с быстрой рукой, про льва убийцу.
Вот он, первый из всех певцов древнейших,
Он, Писандр из Камира, нам поведал,
Сколько тот совершил деяний славных.
Этот образ певца, из меди слитый,
Здесь поставил народ; взгляни и ведай —
Лун и лет с той поры прошло немало.

* * *

  С вниманьем ты взгляни на статую, пришлец!
В дом к себе ты придешь и всем расскажешь:
  В Теосе видел я Анакреонта лик;
Первым был он певцом в былые годы.
  Прибавь еще к тому, что к юношам пылал, —
Всю о нем ты тогда расскажешь правду.

*[43]