Греческая философия

Второй предмет исследования - мир надлунный, образуемый множеством небесных тел (небо неподвижных звезд и сферы различных планет). Его пространство в общем совпадает с областью астрономии. Здесь господствует круговое движение. Специфический элемент этого мира - то, что Аристотель называл "эфиром", элемент божественный, не возникший, неуничтожимый и неизменный (долгое время именовавшийся "квинтэссенцией", так как это пятый элемент, отличный от четырех остальных). Исследованию надлунного мира посвящены две первые книги трактата О небе. Божественное же составляет предмет первой философии, которая исследует также первоначала и бытие как таковое: "если где-то существует божественное, то ему присуща именно такая {обособленная и неподвижная} природа... и достойнейшее знание [первая философия] должно иметь своим предметом достойнейший род <сущего>" (Метафизика Ε, 1, 1026 а 19-22). Наконец, психология, или исследование природы души, представляет собой часть физики.

Во всех этих областях знания Аристотель применяет один и тот же метод объяснения. Он принимает за целевой принцип объяснения действительность (акт), т. е. "деятельную функцию", или "форму в действительном состоянии", некоторого актуально существующего объекта; затем переходит от общего к частному (как рекомендуется в Физике I, 1, 184 а 23); и, наконец, определяет действительность, или форму, в зависимости от материальных условий, объясняющих многообразие способов, какими такая-то форма реализуется в такой-то материи. Эти принципы распространяются, в частности, на изучение природы (или physis), цель которого - исследовать систему причин, объясняющих, почему некая реальность есть то, что она есть, и представляет такую-то форму, реализованную в такой-то материи. Современный читатель поэтому не найдет в Аристотелевой "физике" дисциплину, обозначаемую этим термином в наши дни (науку об общих свойствах материи и законах природного мира). Физика в аристотелевском смысле - гораздо более широкое исследование природных субстанций. Так, кардинальный вопрос, открывающий II книгу Физики, - вопрос, что определяет субстанцию как природную. Вот ответ Аристотеля: природные субстанции ("животные и части их, растения и простые тела, как то: земля, огонь, воздух, вода": Физика II, 1, 192 b 8-10) заключают в себе природу, которая есть начало и причина их движения или покоя (понимаемого как отрицание движения), "будь то в отношении места, увеличения и уменьшения или качественного изменения" (192 b 13-16). Напротив, предметы, созданные искусством, "не имеют в себе никакого естественного стремления к изменению или имеют его лишь постольку, поскольку они оказываются состоящими из камня, земли или смешения этих тел, - так как природа есть некое начало и причина движения и покоя для того, что обладает ею первично, само по себе, а не по <случайному> совпадению" (192 b 18-23)[1].· Примечательно, что у Аристотеля, в отличие от его предшественников, в частности Демокрита, одно и то же начало объясняет и движение, и покой.

Итак, наличие внутреннего начала движения является особенностью природного сущего. Вернемся к определению движения. Движение, по Аристотелю, - это неоконченный процесс, завершающийся некоторой действительностью: "Ведь всякое движение незаконченно - похудание, учение, ходьба, строительство; это, разумеется, движения и именно незаконченные. Ибо неверно, что человек в одно и то же время идет и уже сходил, строит дом и уже построил его, возникает и уже возник или двигается и уже подвинулся, - все это разное, и также разное "движет" и "подвинул"" (Метафизика Θ, 6,1048 b 28-33).