Греческая история, том 2. Кончая Аристотелем и завоеванием Азии

В Афинах эта политика, пренебрегавшая всеми нормами международного права и неудержимо увлекавшая государ­ство на путь войны, встретила, разумеется, сильную оппози­цию. Но долголетней агитацией против Филиппа народ был доведен до такого озлобления, что не в состоянии был спо­койно обсудить положение вещей. К тому же Демосфен не брезгал никакими средствами, чтобы закрыть рот своим про­тивникам. Всякого, кто осмеливался высказываться за со­хранение мира, он объявлял наемником македонского царя. Народу повсюду мерещились шпионы. Когда Анаксин, влиятельный гражданин Ореоса, приехал в Афины, чтобы сделать некоторые покупки для царицы Олимпиады, Демос­фен велел арестовать и казнить его как агента Филиппа. Те­перь были пущены в ход все средства, чтобы открыть заго­вор против господствующей конституции, в котором глав­ную роль должен был играть Эсхин: явились подложные письма, арестовывали и подвергали пытке мнимых шпионов; но все оказалось напрасным: обвинение провалилось вслед­ствие собственной нелепости. Однако Демосфену удалось по крайней мере основательно застращать противную партию, и теперь уже никто не осмеливался восставать против его по­литики ни в Народном собрании, ни в суде.

Тем временем Филипп спокойно довел до конца поко­рение Фракии. Как только он утвердил свою власть внутри страны, летом 340 г., он обратился против Византии и нахо­дившегося в тесном союзе с нею Перинфа. Так как афинская эскадра в Геллеспонте, по-видимому, собиралась преградить путь македонскому флоту, то царь вторгся в Херсонес, но при этом по возможности пощадил имущество афинских ко­лонистов и воздержался от всяких нападений на укреплен­ные пункты, а достигнув своей цели, т.е. благополучно про­ведя свой флот в Пропонтиду, немедленно очистил афинские владения. Затем он приступил к осаде Перинфа; были пуще­ны в ход все средства, какие представляло высокоразвитое осадное искусство этого времени, и скоро в стенах были пробиты бреши; после этого македоняне принялись без ус­тали штурмовать город. Между тем македонский флот вы­слеживал суда, направлявшиеся в Перинф; но хотя он и за­хватил немалое число их, однако отрезать городу сообщение с морем ему не удалось. Из Византии подвозились войска и военные запасы; Арсит, сатрап малой Фригии, также при­слал на помощь осажденным отряд наемников. Благодаря этому македоняне, проникнувшие уже в город, снова были вытеснены, и Филипп был принужден прекратить атаку. По­ловину своего войска он оставил под Перинфом, а с другой половиной двинулся к Византии, надеясь посредством вне­запного нападения овладеть этим городом.

Афины оставили Перинф без поддержки. Они все еще не осмеливались сделать решительный шаг, который должен был повлечь за собою открытую войну с Филиппом. Поэто­му они ограничились тем, что заявили протест против всту­пления македонских войск в Херсонес и против захвата афинских торговых судов; в ответ на это обвинение Филипп сам выступил в роли обвинителя: он прислал Совету и наро­ду афинскому письмо, где указал на все те правонарушения, в которых провинились Афины в течение последних лет. Но когда царь вслед затем подступил к Византии и отрезал Афинам сообщение с Понтом, — Афины долее не могли ос­таваться безучастным зрителем. По предложению Демосфе­на народ объявил, что Филипп нарушил мир; мраморная дос­ка, на которой вырезан был текст договора, была разбита, и решено послать флот в Геллеспонт (около середины лета 340 г.).

Между тем Византия оказывала царю энергичное со­противление. Прибывший вскоре под начальством Хареса афинский флот в 40 триер дал возможность осажденным вздохнуть свободнее; от Хиоса, Родоса и Коса также пришла помощь, а Афины прислали еще и вторую эскадру под на­чальством Фокиона и Кефисофона. Благодаря этой поддерж­ке византийцы успешно отражали все атаки неприятеля; ру­ководивший осадными работами инженер Филиппа, фессалиец Полиид, тщетно напрягал все свое искусство; царю не оставалось ничего другого, как снять осаду и увести свое войско внутрь Фракии. Лишь с трудом ему удалось провести свой флот через проливы мимо гораздо более многочислен­ного неприятельского флота (осень 340 г.).