Греческий огонь

Отец приехал к ней всего один раз и исчез. На похороны мамы он пришёл, напился и плакал, а через два дня унес из дома Асину шубку и исчез надолго. Отец ненамного пережил маму. Он окончательно спился и замёрз у детской песочницы, что напротив их дома. Брат Гена рано попал в тюрьму. Вместе с приятелем избил бомжа, тот от побоев скончался. Этсидел, но вскоре попался на продаже наркотиков. Опять сидел. Потом сел на иглу и умер от передозировки. Вот такая она, горькая Асина жизнь. В детском доме она с семи лет, одна как перст во всём свете. Где-то под Самарой у неё есть тётя, но у той свои заморочки. Один сын женился-развёлся, другой пьёт, не до Аси, открыточку пришлёт на Новый год и на том спасибо.

Израненное на весёлом Кремлёвском балу Асино сердце здесь, в больнице, болело нестерпимо. Она будто впервые видела себя со стороны: неудачница, никому ненужная, одна во всем свете, детдомовка. Она вспомнила, как её обряжали на Кремлёвский бал. Директор детдома сама ездила в канцелярию Президентского фонда, получила "комплект одежды для участия в новогоднем бале..." Воздушное платье с блёстками, туфельки, даже браслетик и веер. В этом комплекте она и предстала пред синими очами Царевича. И ей показалось... Ей показалось, что Ваня... Ваня с нежностью смотрел на неё. После их возвращения из страшного Мерлина они виделись редко, созванивались иногда, с праздниками друг друга поздравляли. А потом стали собираться в особняке в кружке выжигателей.

Ася всегда немного стеснялась, когда виделась с Ваней. Она понимала: Иван – любимец девочек, он вообще любимец, баловень судьбы. Разве когда-нибудь он обратит внимание на маленькую невзрачную Асю, детдомовку, дочь алкоголика, сестру наркомана? А он обратил. Он так обрадовался ей на балу, подошёл, пригласил на танец. Асино сердце летало и кружилось по кремлевскому паркету вместе с ней. Она не верила своим глазам: Ваня Царицын и она, Ася! Ваня Царицын из всех красавиц в умопомрачительных нарядах предпочел её, детдомовку Асю в "комплекте одежды для участия..."

Только вдруг померк белый свет. И яркие люстры Кремлёвского дворца потускнели. Заколка лилия...Господи! Как больно вспоминать! Ася сама подошла к Ване, сама пригласила его на танец, ведь он сказал ей, что они танцуют ещё. А он – отвернулся. Он скользнул по ней равнодушным взглядом и отвернулся. Конечно, кто она? Детдомовка...

Она выбежада из зала и, ничего не соображая, летела куда-то в своих лёгких бальных туфельках. Уже потом, когда силы оставили её, она почувствовала холод. А до этого -жар. Такой жар в груди, вздохнуть страшно. Потом, уже в больнице, молодой врач, очкастый и грубый, скажет ей, капая в стакан что-то приторно-сладкое:

- Дура. Переполошила всех. Полежи – подумай.

Она и думала. Много. С утра до ночи. И ещё – ночью. Много плакала и много думала. И всё-таки ждала Ваню. Она даже заготовила ему маленькую речь: "Я не сержусь, Ванечка, я сама во всём виновата..." А он всё не идёт.

Вдруг дверь в палату осторожно открылась. Ася увидела сначала рукав кадетского кителя и руку с нежно-белыми цветочками. Ваня! Ася приподняла голову, быстро провела рукой по растрёпанным волосам. Ваня!

В палату, смущённо улыбаясь, вошёл Петя Тихогромов.

* * *

Ваня машинально взял со стола пачку писем, скользнул взглядом:

... ты начал совершенно правильное дело. В нашем городе есть канал кабельного телевидения, по которому крутят фильмы Кунца и других врагов Отечества. Мы написали директору телеканала письмо с требованием прекратить это. Если они не согласятся, мы будем обстреливать из духовушек и закидывать гнилой картохой. Пожалуйста, включи наши имена в списки своей организации. Ждём ответа.

Игорь Квакин, Матвей Федотов и В. Петров.

"Счастье – это когда тебя ценят", – усмехнулся про себя Царицын.

В ту же секунду раздался телефонный звонок. Звонил профессор Крапнин:

-  Это настоящий подвиг, Иван. Это фантастический, фантас-с-тический успех.

- Простите, вы о чём? – спросил Царицын.

-  Не притворяйтесь, братец. Теперь общество не глядя ростит вам нападение на Кунца. Вы стали героем! Никто не посмеет осудить вас за прошлое, за памятники! Никакой Кунц не дерзнёт потащить в суд героя дня, благородного спасателя сироток! На закуску – самое сладкое, Царицын, -ворковал в трубку Краплин. – Я уже разговаривал с журналистами, все хотят видеть лицо загадочного Царевича. Мы устроим вам пресс-конференцию. Сегодня же. Настоящее имя Царевича узнают миллионы.

Невидимый оркестр в голове Царицына ударил в медные трубы. "Вот он, звёздный час, господа офицеры. Это судьба".