Греческий огонь

Глядя в прорези маски, Сарра Цельс не верила своим глазам. Красивый белокурый юноша, стоявший возле жаровни в горделивой позе, был не прежний Царицын, но совсем другой, ручной мальчик. Сарра радовалась: внутренний дракон уже вырос там, внутри этого мальчишеского тела, и теперь из глаз Царицына смотрело, блистая очами, новое существо, жаждущее славы, почестей, власти, незабываемых страстей и чудес.

- Я тоже любуюсь им, – проговорил из-под тигровой маски высокий гость, подступивший сзади. – Существо, ощущающее себя выше и лучше себе подобных. Что делать, такова природа драконов. Они всегда считали и считают себя древнее и лучше людей.

- Имеют право, гроссмайстер. Драконы появились гораздо раньше Адама... – усмехнулась Сарра. – Хорошо, что мы научились их приручать.

-  Великолепное сочетание: лицо русского царевича и взгляд дракона, – сказал Колфер Фост, присаживаясь в кресло, подставленное ловким стюартом. – И не важно, о чём болтает гордый пацан. Пусть он болтает о великой России – своей гордостью он работает против неё. А ведь какой был крепкий... Знаете, Сарра, мне кажется, на примере этого мальчика мы неожиданно открыли новую формулу взлома.

- Да, гроссмайстер. Я думаю об этом уже несколько ночей. Новый рецепт разрушения русской защиты.

Гроссмайстер Фост прикрыл веки, размышляя. Потом, не раскрывая глаз, произнёс:

- Давайте вспомним, как это было. Мы подцепили мальчишку на крючок превозношения. Сначала, помнится, мы рассчитывали, что ему понравится быть маленьким фюрером. Командовать такими же юными подонками, как он сам...

- Да, гроссмайстер, – кивнула Сарра. – Мы собирались профинансировать   молодёжную   неофашистскую   организацию. К сожалению, тупой мальчишка подчинился приказу своего генерала и отказался возглавить подростковое движение. Что делать, у русских в крови сидит раболепие. Пришлось выбирать другую наживку.

-  Да, вы подключили других демонов и зашли с другой стороны. Вы рассчитывали, что мальчишка сойдёт с ума от гордости, если познакомится с дочкой самого президента. Это было непросто, но вы устроили это знакомство...

-  Вы правы, господин Фост. Однако сложнее было удержать мальчика на крючке. У пацана не вовремя взыграла совесть, и он признался девочке, что его чувства к ней неискренни.

- Маленький идиот. Впрочем, для русского такое безрассудство вполне нормально, – Фост нацепил на вилку кусочек форели. – Итак, он вторично соскочил с крючка. И тогда вы сделали третью попытку.

-   Именно так, гроссмайстер. Мы расшевелили в нём жажду славы. Ему понравилось быть знаменитым гаврошем, легендарным хулиганом патриотической окраски. Он стал мечтать о том, чтобы вся страна узнала, что именно он, Ванюшка Царицын, и есть тот загадочный Царевич, о котором визжат газеты. И вот в один прекрасный день мы напугали его тем, что место Царевича может занять другой. И вот он здесь, наш маленький Царевич. Играет извечную русскую роль.

- Роль дурака, - проговорил Фост, пережёвывая тончайший лепесток форели.

- Ритуального дурака, – усмехнулась Цельс.

Часть вторая.

Глава 1. Злой город

А вот болотина, Звериный лес.

И снова узкие дороги скрещены,

- О, эти русские Распутья вещие!

Взгляну на ворона - И в тот же миг

Пойду не в сторону, а напрямик...

Николай Рубцов

Новый год, как чума, наступал на Москву. Казалось, невиданный всероссийский пир готовился жителями: тёмные косяки людей с глазами на выкате, с лихорадочными пятнами на лицах двигались, давя друг друга, на земле и под землёй, заполняя магазины. Глядя на лица москвичей, Петруша удивлялся. Казалось, что они движутся не по своей воле, будто кто неведомый, незримый, но властный, гонит их за мандаринами, петардами, водкой и колбасой, как если бы неведомый завоеватель уже стоял где-нибудь в Тушино и требовал вместе с ключами от города закатить невиданное гуляние недели на две...

Мимо неказистого особнячка на площади Никитских ворот угрожающе, как лёд по весне, пёрло покупательское море – к Арбату, навстречу к Тверской и наискось к пассажам на Баррикадах. В домике было невесело. Петруша сидел У камина, перелистывая кадетский фотоальбом. Асенька, очень грустная, всё помалкивала, только время от времени принималась за какую-нибудь работу. То пыль протрёт, то начнёт кастрюлю драить.

- Ася, ну, пожалуйста, улыбнись, – просил Петя.

- Не могу... – прячет взгляд. – Давай я лучше тебе подворотничок постираю. Хочешь?