Грейс Келли. Жизнь, рассказанная ею самой

И снова он был прав.

– Так что же, я обречена просто просиживать в шезлонге, греясь на солнышке и не имея возможности что-то сделать вокруг себя?

– А что бы ты хотела сделать?

– Ренье, мне не нравится запущенность дворца, во многих комнатах просто нежилой вид. Кроме того, я привыкла к совсем иной обстановке, другой мебели, другим удобствам…

– Если ты не станешь выкидывать семейные реликвии или убирать в чуланы старые портреты, то переделывай. Только вначале, очень прошу, рассказывай мне, что именно ты желаешь сделать. Договорились?

У меня нашлось занятие – борясь с тошнотой и головокружением, я принялась придавать жилой вид огромному дворцу. Дворец очень красив, но страшно неудобен, к тому же в нем многие годы никто не жил, князья Монако предпочитали Францию, появляясь дома лишь ради подписания приготовленных документов. Ренье решил изменить это правило и жить в Монако постоянно, но нужно бы обустроить дворец, проветрить его и сделать более уютным. Этим мы занимались многие годы, а еще превратили свой загородный дом в Рок-Ажель в уютное гнездышко, где было так хорошо и нам, и нашим детям.

И быть вежливой, доброжелательной хозяйкой мне тоже удалось, и завоевать любовь монегасков тоже, хотя и не сразу.

Сначала монегаски оказались безумно разочарованы рождением первой дочери, а не сына. Нет, они радовались малышке, это подтверждало мою способность подарить княжеству наследника, но почему первая девочка?! Монегаски как дети, словно я обманула их, пообещав игрушку и не подарив. Ренье был в ужасе, когда я при всех заявила:

– Следующим будет сын!

Я понимала его опасения: а что, если снова девочка?

Но в следующем за рождением Каролины году пушки Монте-Карло дали салют в сто залпов. Каролина удостоилась всего двадцати одного залпа. Смешно, потому что мы живем в двадцать первом веке, когда равенство полов всеобще признано.

Вот после рождения Альбера я стала национальной любимицей! Особенно когда оказалось, что маленький принц крепок и отменно здоров.

Но это вовсе не означало, что жить мне стало легче. Конечно, дети были для меня основным и главным в жизни. Каролина, Альбер и Ренье, а потом уже все остальное, даже любовь монегасков, как бы они на меня ни обижались.

Удивительно, но именно после рождения Альбера (кстати, на сей раз я переносила беременность куда легче) я стала много внимания уделять уже не дворцу или своему состоянию, а именно княжеству, неожиданно почувствовав, что у меня не двое, а несколько тысяч детей, причем детей строптивых, с нелегким характером.

Бесполезно пытаться им понравиться, о них нужно просто заботиться, как о собственных детях, которые не всегда правы, не всегда справедливы, не всегда послушны и даже доставляют немало неприятностей. Но ведь все любят своих детей, несмотря ни на что, даже если не чувствуют ответной любви?

Я полюбила монегасков, не ожидая ответной любви, научилась заботиться о них. И вот тогда мне ответили! Считается, что я стала всеобщей любимицей, потому что родила Альбера. Это не так, меня приняли за свою, потому что я сама перестала отделять себя от монегасков, я стала одной из них, просто мамой с двумя детьми, просто любящей супругой, просто княгиней, к которой можно подойти и протянуть руку, попросить помощи или пожаловаться.

Мы с Ренье нашли золотую середину между придворным этикетом и человечностью и гордимся этим. Во время приемов можно и нужно соблюдать многие и многие правила, но вне официальной части лучше превращаться в простых людей, но непременно доброжелательных! Могу похвастать сама перед собой: мне это удается лучше, чем Ренье! Ренье страшно вспыльчив и не всегда контролирует свои слова и особенно выражение лица, мне не раз приходилось сглаживать из-за этого углы. Но, думаю, это не смертный грех, а потому князь может быть прощен.

Зато какой это отец!..

И еще о своей роли принцессы.

Однажды Ренье пересказал мне какую-то старую пьесу, в которой был замечательный монолог монакского князя Флорестана. Не помню пьесу, но суть за прошедшие столетия ничуть не изменилась.

Князь Флорестан жаловался:

– Если я гуляю, говорят, что у меня слишком много свободного времени, я бездельник. Если не гуляю – боюсь показаться людям. Если устраиваю праздник – расточителен, если не устраиваю – скуп и жаден. Провожу парад или смотр гвардейцев – пытаюсь кого-то испугать, не провожу – боюсь свою армию. Есть фейерверк – деньги на ветер, нет фейерверка – забыл о развлечении народа. Здоров – занимаюсь только своим собственным организмом, болею – результат кутежей и неправильного поведения.

Мы с Ренье могли бы многое добавить. Например:

– Прибавила в весе пару килограммов – принцессу «разнесло», похудела на столько же – больна и таю на глазах. Навестила в больнице подругу, которой вырезали аппендицит, – измышления по поводу моего здоровья, навестила дважды – истерика (начинают гадать – уже рак или еще нет). Ходим пешком – не доверяем водителям, ездим – зазнались. Пожимаем руки всем желающим – заигрываем и пытаемся дешево купить популярность, не пожимаем – пренебрегаем.