Грейс Келли. Жизнь, рассказанная ею самой

Ренье ничем не похож на Джека Келли в его подходе к моему воспитанию, вернее, его равнодушии ко мне. Я очень рада этому, ведь хуже нет, когда ты для самых близких людей словно не существуешь.

А я? Я похожа на Ма Келли? Удивительно, но в чем-то да. Но я придирчиво следила, чтобы не быть похожей в главном – давлении на дочерей. Мне мешало давление мамы? Безусловно, мамин диктат и родительское откровенное невнимание сильно повлияли на мой характер. Наверное, я была бы совсем иной и судьба сложилась иначе, относись они ко мне по-другому. Лучше или хуже – не знаю, но иначе непременно.

Конечно, не похожа. Разве маме пришло бы в голову укусить Пегги за то, что она укусила Келла? Не знаю, бывало ли подобное в нашей семье, наверняка бойкая Пегги обижала Келла, но мама справлялась более педагогичными методами, чем я.

Каюсь, такое бывало… Каролине понравилось кусать Альбера, малыш пока не мог дать сестре сдачи, а потому просто ревел. Однажды, когда дочь проделала такой трюк с братиком прямо в ванне, где они сидели перед сном, Альбер привычно поднял рев. И тогда я… укусила Каролину! Теперь ревели уже в два голоса.

Как же мне хотелось присоединиться к детям, но я сдержалась.

– Каролина, тебе не нравится?

– Ты укусила меня?!

– А ты укусила Альбера. Он маленький и ответить не может, потому я ответила за него. В следующий раз, прежде чем сделать Альберу больно или плохо, представь, что так же поступили с тобой.

Наверное, это дикость, но кусаться Каролина перестала, мало того, стала много заботливей по отношению к братику.

– Мама, а что я должна делать, если его обидит кто-то другой? Отомстить за него?

– Не стоит, думаю, лучше дать понять обидчику, как это неприятно, как объяснила я тебе.

– Но ты же меня укусила, чтобы я поняла?

Каролина заступалась за брата, пока тот был совсем крохой, но потом Альбер довольно быстро перерос сестру и заступался уже он. Конечно, их никто не обижал, но детские стычки неизбежны, и я была рада их дружбе.

Родившаяся через семь лет после Альбера Стефания была под всеобщим покровительством и быстро научилась этим пользоваться. Папина любимица, мамина игрушка, для сестры и брата точка приложения великодушных порывов и зависти одновременно, Стефания действительно была на особом положении в семье, как и любой младший ребенок в любой другой семье.

Но ей пришлось труднее всего. Пока были маленькими Каролина и Альбер, они немало страдали от ненужного внимания, в том числе и прессы. Но когда подросла Стефания, это внимание стало не просто излишним, оно превратилось в преступное! Бывали дни, когда на бедняжку велась настоящая охота.

Принцессы вообще не могли просто пойти погулять с подружками, как и Альбер с приятелями, не могли сходить в кино или покататься на велосипедах, поплавать, побегать… Всегда рядом охрана, всегда сопровождающие. Да, это необходимо для их же безопасности, многие богатые и известные семьи в те годы пострадали от киднеппинга – похищения детей, особенно ради выкупа.

Но Стефанию особенно мучили фоторепортеры. Бесконечные вспышки, подглядывание, преследование… Чтобы сходить на занятия хореографией, нужно прятаться в багажнике машины, просто погулять можно только в Рок-Ажеле, где по периметру охрана. Поэтому, когда ей пришло время учиться уже не в начальной школе, а дальше, мы приняли решение увезти девочку во Францию. Пусть живет в монастырском пансионе, там строгие правила, которые полезны для воспитания настоящей леди, к тому же Стефании было просто скучно с нами во дворце, ведь Каролина вышла замуж (неудачно), Альбер повзрослел, и младшая дочь оставалась с нами на вилле одна.

Ренье никак не мог понять моего «жестокого» обращения со Стефанией.

Ее определили в монастырский пансион подле Парижа, и Ренье был просто расстроен условиями содержания девочек. В рекламном листе, который нам прислали, значилось совсем иное. «Прекрасные условия содержания» на деле оказались ободранным приютом с немыслимым количеством ограничений, запредельной строгостью содержания и постоянными унижениями. Во всяком случае, так следовало из слов Стефании.

Обнаружив, что ни бассейна, ни теннисных кортов, ни даже нормальных гигиенических условий (не считать же таковыми общий душ с возможностью принимать его только дважды в неделю!) нет в помине, Ренье был готов забрать дочь обратно в Париж, но я воспротивилась.

Почему? Не знаю, но пребывание в этом пансионе оказалось для Стефании весьма полезным, да и была она там недолго – с сентября по декабрь, к тому же пару недель пролежала в постели с загипсованной ногой. Зато этот семестр показал Стефании, что существует другая жизнь и не стоит об этом забывать.

А еще я порадовалась, что Стефания сумела не просто выдержать трудные месяцы, но и приспособиться.