Грейте ладони звездами

Уведомлять Ванессу о нашем с детьми переезде ни мы сами, ни Доминик, конечно же, не стали – наверное подспудно чувствовали, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но примерно недели через две после данного события все неожиданно открылось... Это случилось однажды вечером, когда я, к счастью, уже отбыла домой и поэтому меня сия сцена благополучно миновала, но Доминику, как я слышала, досталось по полной... Именно тогда он и ушел из дома, хлопнув, что говорится, дверью.

Погода в тот вечер выдалась морозной и не особо располагающей к пешим прогулкам, прочищающим, как известно, мысли и успокаивающим душу, а потому Ник напрямую отправляется в Нордштадт к матери. В доме царила абсолютная тишина, обычно никак не свойственная Хелене, которая одна-единственная словно создавала вокруг себя вихрь, лишь на диване у телевизора тихонько ютились Пауль с Томасом – смотрели документальный фильм про космос.

В тот знаменательный вечер дома отсутствовала не только одна Хелена: меня дома тоже не было – меня нынче вытащили на двойное свидание. Да-да, абсолютно глупая затея, на которую я согласилась только ради Герта, помощь которого в переезде была неоценимой, а на свидание меня звал тот самый Стефан – его друг. Как ни крути, отказывать было неловко...

Я же не замуж тебя отдаю, – заявила мне подруга, сообщая о данном мероприятии. – Просто сходим вместе в кино и все. А там кто знает, вдруг миляга Стеф тебе и приглянется...

Я знала, что улыбчивому Стефану ни за что не тронуть моего сердца, даже если он банально измудрится достать для меня звезду с неба, но говорить, конечно, ничего не стала, и теперь сидела в темном зале кинотеатра, поеданием попкорна заглушая неловкость, которую с каждой минутой просмотра ощущала все сильнее и сильнее. Фильм, как назло, был выбран самый что ни на есть романтичный, и героиня, старая дева с притензиями, все никак не могла  определиться, кто из двух неожиданно свалившихся на нее холостяков (причем свалившихся в прямом смысле) нравится ей больше. Ответ был очевиден каждому, кроме нее самой, и я порядком подустала от происходящего на экране, а вот моего названного кавалера вся эта галиматья с метаниями очень даже веселила: он хохотал так оглушительно, что мне даже становилось чуточку неловко. А еще он постоянно норовил сцапать меня за руку и все это как бы ненароком, случайно...

Я не была уверена, что закончу этот вечер без скандала!

Между тем Доминик, присевший было рядом с братьями на диван, вдруг интересуется, куда, собственно, пропала их мать. И Пауль, глянув на него как бы искоса, отвечает:

Мама сегодня на свидании... на двойном свидании, если быть точным!

Двойное свидание? – усмехается Доминик хмуро. – Я думал, такие только в кино бывают...

В таком случае, мама с Джессикой живут как в кино! – саркастически отзывается Пауль, продолжая смотреть в телевизор или, по крайней мере, продолжая делать вид, что увлечен происходящим на экране.

Так Джессика пошла с ней? – Доминик вдруг ощущает, как его мрачное настроение становится еще паршивее. – И с кем, если не секрет?

Да какой уж тут секрет, – в том же тоне отзывается брат, – друг Герта, Стефан, тот самый, что помогал с переездом.

Доминик разом припоминает этого парня с улыбкой во все тридцать два зуба и потому рад темноте, скрывающей его мгновенную бледность и задергавшуюся в дикой пляске жилку на виске.

Почему с ним? – едва  выдавливает он сквозь неожиданно осипшее горло.

Пауль больше не смотрит в телевизор, теперь все его внимание сосредоточено на старшем брате, лицо которого за долгие годы он научился отлично читать.

Может стоило бы спросить по-другому: почему не с тобой, братец? Думаю, твоя компания пришлась бы Джессике больше по душе...

Дерзский тон брата язвит, как змеиное жало, и Ник чувствует неожиданную злость, поднимающуюся откуда-то из самых затаенных душевных глубин.

Не пойму, о чем ты, – высокомерно бросает он, вперив в Пауля холодный взгляд.

Тот оскорбительно усмехается:

Ах, перестань, меня-то можешь не обманывать! Я еще тем летом знал, что ты запал на мамину подружку, а теперь, похоже, старое чувство проснулось вновь... Хочешь сказать, я ошибаюсь?

Ты ошибаешься, – цедит парень сквозь стиснутые зубы.

Тем лучше, – Пауль только улыбается, словно не замечая взбешенного состояния брата, – в таком случае я, как единственный из нас, не связанный брачными договоренностями, могу со спокойной совестью приударить за нашей милой Джессикой, – он многозначительно поигрывает бровями. – Знаешь ли, мне она тоже симпатична, как я недавно понял! Молодая вдовушка с...

Заткнись! – Доминик подскакивает и вцепляется в толстовку брата двумя руками. – Не смей так говорить о ней.

Пауль продолжает издевательски улыбаться, когда все в том же духе продолжает:

Отчего же, тебе-то до нее нет никакого дела, не так ли? А у нас с ней взаимопонимание, как ты сам слышал от мамы... Я вот подумываю, не прочитать ли мне «Любовника леди Чаттерлей» и не вызвать ли Джессику на дискуссию... Как ты думаешь, ей это понравится?