Грех совести

– Первый голос солирует. – Юля уселась в кресло напротив. – Эта вся канитель началась уже где-то месяца три-четыре. У Ляльки появился хахаль с бабками и взялся ее «спонсировать», вот она и возгордилась. Он нам даже два клипа оплатил на телевидении.

– А-а-а-а-а! Вот почему вы в ящике мелькнули?

– Именно, что мелькнули. Но она хреново работает. Может петуха подпустить или со вступлением промазать, как сегодня. Это у нее в порядке вещей.

– Так давно бы поменяли.

– Раньше мы не могли. Она с Аликом спала, а он, как ненормальный, смотрел ей в рот и все делал, как она скажет.

– Понятненько, – задумчиво сказала Алла. – Ладно. Я пожалуй пойду, раз вопрос с денежкой решен. Уже поздно, мне спать пора.

Первый же поворот по коридору натолкнул Аллу на вторую солистку. Она была девушкой самой симпатичной из всех остальных, но жутко глупоглазой. Догадка подтверждалась, как только она начинала общаться с вами. Она так обрадовалась Алле, так бросилась навстречу, как будто они были старые, закадычные подруги со стажем дружбы лет пять как минимум.

– Ой! Как хорошо, что я вас встретила! Может, зайдем ко мне?

– Да уже поздно. – Алла сказала фразу, но засомневалась в своем порыве. Нужно было еще кого-то послушать, для информации. – Хотя половина первого ночи для девочек взрослых еще не время. Правильно?

– Правильно.

– Тогда пойдемте.

Они пришли в затертый одноместный номер с узкой, девичьей кроваткой и двумя стульями, на которые тут же уселись. На столе уже наблюдался гастрольный бардак, украшенный бутылкой початой водки. С кем девица употребляла спиртное было непонятно.

– Выпить хочешь? – тут же спросила она на «ты».

Алла не очень любила водку, но интерес к внутриколлективным сплетням, который торчал в ее голове и висел у девицы на языке, заставлял пойти на более близкий контакт.

– Ладно. Давай, выпьем. – Алла тоже перешла на «ты». Только, извини, я не запомнила, как тебя зовут.

– Люба… – присела девица в смешном книксене и хихикнула. Почему хихикнула, Алла не поняла.

Люба плеснула в граненые стаканы на донышко, они молча чокнулись и выпили.

– За что Юле так досталось? Не за слова же. Я понимаю, что это накопившиеся обиды. Но! Кто злится, тот не прав – говорит монгольская пословица. Я права?

– Права, конечно. Она ее к Алику ревнует. Алик раньше с ней носился, как с писаной торбой, а теперь на Юльку перекинулся. Юлька хоть не дура и симпатичная, а это чмо нас всех до печенок уже достало. Неуправляемая совсем.

– Она что, действительно может на балалаечника жене настучать?

– Она у нас все может. Ни стыда, ни совести. Зачем было при мужиках такой гвалт устраивать? Закрыли дверь в номер и орите себе на здоровье. Не-е-ет! Она любит, чтобы при зрителях.

– А Алик у вас холостой или жена имеется?

– Имеется и жена, и двое детей.

– Любвеобильный, что ли?

– Да уж…

Дальше, в течении двух часов, Алла слушала душещипательный роман на троих. В нем присутствовало все! Закулисные ухаживания; поход по ночам на цыпочках по гостиничным коридорам в ЕГО номер; конфетно-букетный период; ревности с большой буквы с битьем букетом по мордам прилюдно, в вестибюле гостиницы; выслеживания и подслушивания под дверью номера, громкоголосые скандалы за кулисами, хлопанье дверьми и срыв концертов. Еще выяснилось, что Алик боится Лялю, потому что она его шантажирует за левые билеты и концерты. Это было уже совсем не по-человечески. Артисты не любят в своих рядах гниль. Алла сразу же в душе оправдала и Алика, и Юлю…

Заодно были рассказаны все «лямуры», происходившие в коллективе за последних полгода. Алла давно не слышала так много пастельной грязи. В какой-то момент ей стало даже противно. Она решила перевести разговор на нормальные человеческие понятия и отношения, без смакования под одеялом. Просто поговорить про любовь. Она давно не говорила про любовь. Московские подружки, за всеми ее зубопротезными и перелицовочными морду делами, последнее время редко встречались с Аллой. Некогда ей было, а покатать по зубам любимую тему страстей человеческих очень хотелось. Или это произошло из-за допитой бутылки и второй, как по волшебству возникшей на столе, или потому, что чужие страсти так бурно бушевали рядом, но Алле тоже очень захотелось поговорить про любовь и про Сашку. С чужим человеком быстрее развязываются шнурки на губах и несет в словесный понос…

Когда вторая бутылка оказалась вдруг пустой, обнаружилось, что Люба неплохой человечек. Оччень даже не-плохой, да! Что она оччень даже правильно оценивает взаимоотношения мужчины и женщины, что она сама пережила уже два очень бурных романа и вообще Аллу очень уважает. При этом понимает что это за чувство, когда в желудке взвешенно и горячей лавой плавает желание от воспоминаний или даже от имени, которое вдруг прозвучало вслух. Она представляла себе, что может чувствовать немолодая уже женщина в пору климакса, с повышенным желанием секса к молодому, горячему телу по имени Саша… Да!

– О-о-о-чень даже п-рессс-тав-ля-а-юю… да-а-а… – пьяно выговаривала Люба и качала головой из стороны в сторону, как китайский болванчик…