Грехи и молитвы

Спустя час, когда Дарио подготовил костер, начертил на земле необходимые знаки и раздобыл в лесу пучок трав, которые Астарот велел ему собрать, все было готово. Томас сидел перед огнем совершенно неподвижно, его руки покоились на коленях, а спина была прямой. Казалось, что перед Дарио высеченная из камня статуя, настолько белым и неподвижным было лицо молодого человека.

— Садись напротив и повтори его позу, — велел Астарот. — Я буду читать призыв. От тебя не потребуется ничего, кроме одного — ты должен порезать ладонь и позволять крови капать в огонь, пока я не закончу. Не обязательно резать до кости — небольшого пореза будет достаточно. Все же мы не устраиваем жертвоприношение. И брось травы в костер. Вы оба должны чувствовать их запах.

Дарио было очень страшно. Как истинному верующему, ему претило все колдовское. Тем не менее, он безропотно выполнил все поручения Астарота. Кинул в костер травы, дождавшись, когда их аромат окутает и его, и Томаса. А после, полоснул свою ладонь небольшим ножом. Зашипев от боли, Дарио протянул руку так, чтобы капающая кровь попадала в огонь. На миг, ему показалось, что он услышал шипение, исходящее от Томаса. Сдержит ли себя Астарот при виде человеческой крови?

— Все в порядке, — глухо отозвался демон, точно прочел его мысли. — Ты все сделал правильно. А теперь постарайся ни о чем не думать. Я начинаю.

Дарио хотел было открыть рот, чтобы ответить, что все понял, но терпкий запах горящих трав добрался до его ноздрей — и мужчина погрузился во тьму.

Он не понял, что произошло: просто вокруг вдруг стало темно и тихо. Страшно не было, но было… странно. А потом, Дарио вдруг увидел где-то рядом слабо горящий костер.

Мужчина направился к нему, но каждый шаг давался с трудом, словно он пробирался сквозь вязкую кашу. Он ожидал увидеть у костра Томаса, или, на худой конец, Астарота, но там никого не было. И вдруг, откуда-то со стороны, он уловил движение.

К костру медленно подходил высокий седой человек с грустными светлыми глазами. Увидев Дарио, он тепло кивнул ему, точно старому приятелю. А подойдя чуть ближе, мужчина положил руку на плечо Дарио и тихо сказал:

— Сейчас моя очередь. Благослови тебя Господь за твою доброту.

Дарио завороженно смотрел, как мужчина не спеша подходит к костру и садится перед ним на колени — точно так же, как сидел сам Дарио. А затем, мужчина неожиданно громко крикнул:

— Томас! Томми, мальчик мой! Тебя зовет твой отец!

* * *

Томас продолжал тонуть в черной воде и был готов почти полностью раствориться в ней, когда услышал новый голос.

Этот голос не был похож на предыдущий шепот, и Томасу он был незнаком. Голос смутно напоминал ему о чем-то, что он забыл — о чем-то дорогом и важном. Впервые Томас ощутил, какая вокруг него ледяная вода.

— Томас! Сынок!

«Сынок? Мой отец давно погиб, а я никогда не знал его», в голове юноши лениво ворочались мысли, толкаясь друг о друга и не давая самим себе оформиться в более четкий образ. «Кто может звать меня?»

— Томми, это твой отец! Я знаю, ты слышишь меня!

«Я слышу тебя», неожиданно подумал Томас, пытаясь чуть приподняться. Темная вода мягко надавила ему на грудь, убеждая оставаться внизу, но впервые за все время, он ощутил страх от этого прикосновения.

— Томас, ты не виноват в случившемся! Ты не виноват в моей смерти, — голос проникал сквозь толщу воды, уверенно пробивая ее черноту.

«Но ты погиб из-за меня», хотел ответить Томас, но мышцы лица не слушались. Едва он приоткрыл рот, в него тут же попала вода, и он закашлялся. Как он дышал раньше? Почему еще не утонул?

— Томас, я так тобой горжусь. И мама тобой гордится. Мы любим тебя.

«Мама?» — Томас встрепенулся. — «Мама тоже там?»

Теперь юноша дернулся, внезапно ощутив, как сильно на него давит окружившая его вода. Что-то настойчиво толкнуло его в грудь, словно веля оставаться на месте. «Мама не может быть там», сказала вода со всех сторон, «ты ведь убил ее».

— Томас, не ты виноват в нашей гибели. Я горжусь тобой и всегда гордился. Я никогда не жалел о том, что сделал. Пожалуйста, вернись ко мне. Вернись к нам.

«Папа!», Томас хотел позвать его, но вода попала в рот, заполнила собой легкие и начала жечь его изнутри ледяным огнем. «Папа, помоги мне!»

Юноша заплакал, но он не чувствовал слез, потому что их мгновенно слизывала окружившая его тьма. Он барахтался в ней, пытаясь подняться на поверхность, но ему казалось, что он не сдвинулся ни на миллиметр — наверху все так же расстилалась беспросветная, бесконечная темнота…

Пока чья-то рука не схватила его за ворот рубашки и не вытянула наверх, к маленькому костру.

* * *

Все время, пока Уильям Эккер сидел у костра, Дарио стоял в стороне, наблюдая за ним. Он видел, как Уильям кричит и зовет сына, а потом, словно из ниоткуда, по ту сторону костра появился Томас. Дарио видел его блестящее от слез лицо и видел, с какой нежностью и теплотой Уильям разговаривает с ним. Дарио видел все это, но до него не долетало ни слова — хотя мужчина слышал и треск костра, и шелест деревьев, которые их окружали.