Грехи и молитвы

Дарио не знал, что ему ответить. Он не был знаком в Градаре ни с кем, кроме Анны Эккер, а теперь эта сильная, отважная женщина умерла — а ее единственный сын за много миль от родного дома пытается спасти совершенно незнакомых людей.

— Послушайте, — Дарио внезапно осенило, — у вас ведь есть староста? Напишите ему. В каждом городке есть такой человек. Вы знаете, кто в Градаре заведует делами?

Томас поднял на него красные глаза.

— Это сеньор Франко. Да, думаю… Думаю, он может помочь.

— Напишите ему. Скажите, что вы в пути, но пока вы в дороге, вашей матушке нужно захоронение.

— Но церковь пустует без меня…

— Пусть вызовут священника из соседнего города. Вы столько помогали этим людям, сеньор — помощь вашей покойной матери это меньшее, что они могут дать взамен!

Дарио сам не заметил, как вырвались эти слова — горячие, обжигающие горло, пышущие жаром. Томас снова посмотрел на него, и в его глазах Дарио разглядел одобрение — то был взгляд Астарота.

«Он говорит правильные вещи», Астарот впервые заговорил с Томасом с момента новости про гибель Анны. «Эти люди тебе задолжали, мальчик. Твоя мать была хорошим человеком, и она достойна похорон по правилам».

«Никто мне ничего не должен», подумал в ответ Томас. «Я не прошу ничего взамен, потому что я — посланник Господа, и грешно ожидать благодарности за то, что естественно».

«Тогда просто попроси о помощи, Томас. Ты не обязан делать все один. Не ради себя — ради матери».

Дарио не вмешивался во внутренний монолог священника. За время путешествия с Томасом, он уже понял, что сейчас тот ведет беседу с Астаротом. Потому Дарио потягивал изумительное домашнее вино и терпеливо ждал.

Наконец, Томас откашлялся, потряс головой и отпил из чаши с вином. Услужливый хозяин тут же появился рядом с кувшином.

— Я напишу в соседнюю деревню, Дарио, — сказал Томас. — Я знаком с местным священником. Они позаботятся о маме. Спасибо тебе за совет.

Он взял руку Дарио в свою и крепко сжал ее, а затем принялся торопливо писать. Закончив с письмом и подождав, пока чернила высохнут, Томас вручил бумагу хозяину постоялого двора и объяснил, кому и куда ее нужно доставить.

— Исполним, сеньор, — отвечал хозяин, с уважением косясь на рясу Томаса. — Помочь служителю Господа — благое дело.

Томас осенил его крестным знамением и коротко кивнул. Мужчина испарился где-то за дверью, ведущей в дом. Дарио услышал спор на повышенных тонах, а потом из той же двери пулей выскочил уже знакомый мальчишка и помчался во двор. Спустя несколько минут, снаружи раздался стук копыт — посыльный отбыл в Градару.

Томас вернулся за стол, присел напротив Дарио и вздохнул, сжав виски ладонями.

— У меня голова раскалывается, — тихо признался он. — Эта новость… Я до сих пор не пришел в себя. Знаешь, я ведь не знал своего отца, и мама… Она делала все, абсолютно все. Выслушивала, поддерживала, защищала. Я не знаю, кем бы я стал, если бы не она. И точно так же, со своей неукротимой смелостью, она согласилась бросить все и переехать с моим отцом в Италию. Коренная англичанка становится итальянской донной — понимаешь, Дарио? Она жертвовала всем, а самые близкие люди подвели ее. Отец умер, а я… бросил ее одну.

— Вы не виноваты, — с отчаянием ответил Дарио и посмотрел в глаза Томасу, словно ища поддержки Астарота. — Никто не мог предугадать, что произойдет что-то подобное. А ваш отец защищал вас.

— Если бы он остался жив, позволив мне погибнуть, у них могло бы родиться больше детей, и мама с папой растили бы их вдвоем, — горько отозвался Томас. — Когда люди решают мне довериться, непременно случается что-то плохое. А ты, Дарио? Вспомни ту демоницу, что захватила тебя в плен. Она бы не обратила на тебя внимания, если бы я не был нужен Белиалу. Не удивлюсь, если с момента нашего отбытия из Градары твоя жизнь все это время находилась под угрозой… и продолжает висеть на волоске.

Священник поднялся со скамьи.

— Мне нездоровится, Дарио. Я пойду прилягу. Возможно, утром боль немного утихнет.

Дарио понял — Томас говорил не о головной боли. Но мужчина только молча кивнул. Томас вновь вздохнул и направился в комнату, слегка пошатываясь, точно пьяный.

«Господи, пусть с ним все будет хорошо», молча воззвал к Создателю Дарио. «Этот ребенок и так пережил слишком многое. Подари ему хотя бы недолгий покой».

* * *

Томас лежал на кровати в темной комнате, но сон не шел к нему.

Едва он закрывал глаза, перед ним всплывало лицо матери, блестящее от слез, а ее голос гремел в ушах и молил не оставлять ее. Иногда в его видениях мелькал отец: измученный и уставший, сверлящий Томаса обвиняющим взглядом. Взгляд отца точно говорил: «Если бы не ты, мы с Анной могли бы создать большую, счастливую семью. Это было бы возможно — если бы не ты».

«Томас». Голос Астарота звучал непривычно встревоженным.

«Тасе», мысленно огрызнулся Томас.

«Мальчик, ты не должен сейчас быть один. Ты словно… истончаешься. Я никогда раньше не чувствовал в тебе ничего подобного».

«Демоны вообще не умеют чувствовать», Томас встал с кровати и принялся расхаживать по тесной, темной комнате: взад-вперед, взад-вперед.