Грехи наших отцов

– Иона был пророк, – начала пастор. – Неустроенный, неудовлетворенный и несчастный человек, как и почти все библейские пророки. Это то, что всегда мне нравилось. Тяжелые, неудобные, неустроенные люди – и никаких тебе там Happy! Happy! Hallelujah! В общем, Господь велел Ионе проповедовать в Ниневии. Призывать ниневийцев к покаянию и наставить их на путь исправления, потому что Он решил уничтожить этот город.

– Вот так вот, прямо, – добродушно заметил Бёрье.

– Но вместо того чтобы отправиться в Ниневию, Иона сел на корабль и поплыл в город Фарсис. На море поднялся шторм, и все на корабле думали, что настал их последний час. Тогда Иона сказал команде, что это его вина, и велел бросить себя за борт. Так они и сделали, и море сразу успокоилось. Тут Иона оказался в чреве кита. А когда Господь спас его оттуда, Иона пошел, наконец, в Ниневию и стал там проповедовать. Народ внял его словам и встал на путь исправления. Поэтому Господь решил дать Ниневии второй шанс и не уничтожил город. И тут Иона опять скис. Ведь он возвещал ниневийцам последние времена. Получается, что Господь подставил под угрозу его репутацию как пророка. Книга заканчивается тем, что Иона возмущается поступками Господа, а Господь, несмотря на строптивость Ионы, все терпит и не оставляет попыток его вразумить.

Пастор рассмеялась.

– Простите, получилась целая проповедь. Но Книга Ионы – вся моя жизнь. Сколько раз избегала я своей Ниневии? И была согласна скорее умереть – в духовном смысле, я имею в виду, – лишь бы не делать того, что должна.

– Чего именно? – не понял Бёрье.

Пастор пожала плечами.

– Попросить прощения. Признаться в своих истинных чувствах. Трезво взглянуть на вещи. Вместо этого я все время бежала от себя, в Фарсис.

– Мы будем петь псалмы? – спросила Рагнхильд.

Они пели вдвоем, Рагнхильд и пастор. У Бёрье засигналил телефон, и Рагнхильд заметила краем глаза, как он отвернул от нее дисплей, прежде чем открыть сообщение и отправить короткий ответ. «Женщина, – догадалась она. – Ну конечно…»

Потом, когда они втроем прощались возле церкви, стоявшей на холме, мобильник Бёрье зазвонил. Тот извинился, сказал, что должен принять этот вызов, и зашел за угол, чтобы Рагнхильд не могла разобрать слова.

Она посмотрела на собственный телефон. Бывший коллега прислал эсэмэску с соболезнованиями. Рагнхильд поблагодарила. Вздохнула. Обыкновенная вежливость. Само по себе это ничего не значит.

Она согласилась поужинать с Бёрье, но теперь засомневалась в правильности своего решения. Ей вдруг стало ясно, что он использует ее, и не более того. Как Улле. Это ведь Рагнхильд договаривалась о встрече и с менеджером похоронного бюро, и с пастором.

«Сервисный центр, – подумала она. – Я что-то вроде сервисного центра. А теперь Бёрье звонят из сервисного центра в Эльвсбю и спрашивают, когда он вернется».

Она пошла прочь, почти побежала.

Уже на Лаппгатан позвонили из полиции Кируны. Анна-Мария Мелла сообщила, что Хенри убили, поэтому с похоронами придется повременить. Тело должны осмотреть криминалисты. Полицейские хотели еще раз побеседовать с Рагнхильд, и как можно скорее.

Бёрье Стрём завершил разговор с Лотти из Эльвсбю, но когда вернулся, не нашел Рагнхильд на прежнем месте. Это было все равно как оказаться в нокауте, полным сил и неожиданно для себя. Удар, которого он не заметил, – прямой по нерву в челюстной кости так, что подогнулись колени.

* * *

В отделении полиции Рагнхильд еще раз рассказала, как на лыжах перешла реку до Палосаари и нашла в доме мертвого брата и останки Раймо Коскелы в морозильнике.

Она начала с разговора с владельцем магазина, упомянула собаку, ради которой приехала на остров. Бедная собака, она так и не объявилась… Наверное, тоже мертва. Стала добычей воронов или лисиц.

Уже описывая в деталях то, что с ней было на острове, Рагнхильд поразилась тому, как много с некоторых пор стал значить для нее Бёрье Стрём. Она буквально грезила им наяву.

«Что ты думаешь, в конце концов? – сказала себе Рагнхильд. – Или не помнишь, что писала Муа Мартинссон[34] для таких, как ты: «Понадейся на парня – и рано или поздно получишь по голове».

Между тем инспектор Анна-Мария Мелла продолжала задавать вопросы. На часть их Рагнхильд ответила. Остальные до нее попросту не дошли, потому что Рагнхильд хотелось кричать от стыда, когда она в очередной раз ловила себя на мысли, что история с Бёрье Стрёмом может иметь продолжение. Рагнхильд уговаривала себя, что Бёрье – дамский угодник и ему не нужно особенно напрягаться, чтобы выглядеть неотразимым в глазах женщин. Для этого ему достаточно просто быть. И женщины сбегутся сами – с ароматным мясным рагу в котелках, на высоких каблуках и с расстегнутыми верхними пуговицами… Рагнхильд всего лишь одна из них. Иначе зачем сегодня полдня вертелась перед зеркалом? Она уже представляла себе, как кладет голову на его плечо, чувствовала его теплые руки. Мысленно Рагнхильд уже сказала ему свое «да». Как будто у нее был выбор…