Греховное лето

За дверью слышится: «Иду, иду!»

Появляется Люба.

Люба. Звали, Татьяна Евгеньевна? (Видит Жарова). Ой! Здрасьте!

Жаров(приподымается). Очень… приятно! (Хочет поклониться, но вдруг начинает стремительно падать вперёд).

Люба (подхватывает Жарова). Ой, держитеся! А то ишо впадёте.

Жаров (лицом к лицу с Любой). А вы… Любаша?..

Люба (сконфузилась). Да..

Певчина(схватила Жарова за рукав и посадила на место). Люба, принеси нам, пожалуйста… (Жарову). Водки? Вина?

Жаров. И пива.

Певчина. Пива не держу. (Любе). Водки несостоявшемуся покойнику. И закусить.

Люба. Поняла, Татьяна Евгеньевна.

Певчина. И ещё… Он разбил горшок под фикусом… Освободишься, пересади, пожалуйста.

Люба. Хорошо, Татьяна Евгеньевна. (Уходит).

Жаров (встаёт). Пойду… помогу Любаше.

Певчина (резко тащит Жарова за рукав). Сидеть!

Жаров(снова падает на диван). Руки у неё… мягкие. И глаза… женские. Южанка?

Певчина. Беженка. (Передразнивая произношение Любы). «Чи с под Луганска чи с под Ростова». И у неё есть жених, между прочим.

Жаров. И что?

Певчина. Для сведения. Дворником у меня работает. И садовником по совместительству. Это он вытащил тебя из-под машины и внёс в дом. Думали, насмерть.

Жаров. Качок. Во мне восемьдесят кг вчера было. Да ещё в расслабухе…

Певчина. Вот именно.

Жаров. Отрезаешь пути?

Певчина. Просто забочусь о твоей безопасности.

Жаров. Свирепый мужик?

Певчина. Скорей, слишком хладнокровный.

Жаров. Может закопать?

Певчина. Может.

Жаров. Вот и хорошо. (Откидывается на спинку дивана, прикрывает глаза).

Певчина. Юрик… что с тобой происходит? Ты… нарочно бросился под машину? Да? Трясёт Жарова за плечо). Очнись, Юрик!

Жаров. Не называй меня Юриком…

Певчина. А как?

Жаров. Лучше – Шариком.

Певчина. Хорошо. Шарик, а помнишь, как ты меня назвал?

Жаров (открывает глаза). Когда?

Певчина. У тебя была премьера… В антракте я пришла в твою гримёрку… помнишь?

Жаров. И что?

Певчина. В самом деле, не помнишь? Мы стояли у окна… Ты был тогда в картонных латах и в свирепом гриме – играл какого-то богатыря в одной глупой сказке. Я сказала тебе: Шарик… Нет, тогда я сказала, Юрик… Юрик, прости, я выхожу замуж. Ты страшно побледнел, было видно даже сквозь грим. И спросил сдавленным голосом: за кого? Я ответила: не за тебя. Ты скрипнул зубами, и сказал почти беззвучно: гадина! И так проникновенно сказал, с чувством… И ударил меня по щеке. А потом плакал. Упал на колени, унижался… В результате опоздал на выход. Пришлось дать занавес. Вспомнил?

Жаров (вертит в руках кувшин). Зачем ты всё это говоришь?

Певчина (внимательно смотрит на Жарова, не сразу). Сама не знаю… Помнишь, «Федру» Цветаевой?

«Пока руки есть! Пока губы есть!
Будет – молчано! будет глядено!
Слово! Слово одно лишь!..»

Жаров. «Гадина!» У Цветаевой помню. (О Любе). Что она так долго копается?..

Певчина. Юра, я хочу вернуться в театр.

Жаров. Возвращайся. (Хватает колокольчик, хочет позвонить).

Певчина (вырывает колокольчик). Не дури!

Жаров. Дай, позвонить!

Певчина. Ты меня слушаешь? Давай совместим усилия. И вместе ещё раз покажемся. Я – Федра. Ты – Ипполит. Новый главреж – мой однокурсник. Могу договориться. А?

Жаров. Я уже показался. И со стихами я не в ладу.

Певчина. Ничего, поднажмёшь – сладим.

Жаров. Я в эти игры больше не играю. (Встаёт, проходит к окну, выглядывает).

Певчина. Ты мне не нравишься, Юрик.

Жаров. Взаимно. Где моя шляпа?..

Певчина(подходит близко к Жарову, кладёт руки ему на плечи). Посмотри на меня.

Жаров. Отойди подальше, у меня крыша… ползёт.

Певчина. Неужели ты больше никого не любил?..

Жаров. Ты про что?

Певчина. А ведь я тебя тоже любила. Но я неисправимая максималистка, Юрик.

Жаров. Шарик.

Певчина. Я хотела, чтобы рядом со мной был стопроцентный мужик… по всем статьям…

Жаров. Как твой Бонапарт? Он-то, надеюсь, соответствовал?

Певчина. К чёрту моего Бонапарта! Он только себе соответствовал. И то не всегда.

Жаров. А-а!.. Где-то читал… кажется, индийская мудрость… Не влюбляйтесь в женщину, женщина презирает влюблённых…

Певчина. В тебе ни грамма честолюбия.