Греховное падение

Уверена, маме он бы точно понравился, я вспомнила, как она хотела, чтобы я вышла замуж, а разве успешный, красивый не мог не понравиться? Странно.

ГЛАВА 22

Вообще от всего происходящего отчетливо чувствовалась фальш. Что-то не сходилось, будто разум и зрение не могли придти к согласию. Его действия и слова вызывали внутреннее удивление, а слишком трепетное отношение — дискомфорт. Разговорить мужчину так и не удалось, он отвечал либо односложно, либо вообще отмалчивался, но когда я усиленно задумывалась о прошлом, сквозь боль в висках все-таки прорывались обрывки воспоминаний. Маркус… Я его помнила по образам, всплывающим в голове, но воспоминания были, мягко говоря, необычными. Странные образы со мной, привязанной, и Мраком, наносящим удар, порождали в душе смятение.

— Мне нравились извращения? — Спросила вечером, все же решившись на разговор.

Было стыдно спрашивать такое незнакомого мужчину, но что-то во мне стремилось к нему, отчаянно тянулось, а такое я не могла оставить без внимания.

— Не то чтобы, а что?

— Да, так, вспомнилось кое-что.

Что именно, я не сказала, а Маркус отчего-то поморщился. Честно говоря, мне это не понравилось. Находиться в неведении не хотелось, поэтому я решила, что если он не расскажет все сам, найду способ выяснить, кто я? Почему толком ничего не помню, а если и вспоминаю, то какие-то обрывки? Что со мной произошло? И что недоговаривает мой парень?

Решив обождать до утра, хватило мне потрясений на сегодня, я отправилась спать.

Несколько капель попадают за шиворот кофты, отчего я морщусь и вскидываю голову наверх, чтобы посмотреть, достаточно ли хорошее у меня укрытие. Сплетенные ветви и густое лиственное покрытие над головой сообщают, что я смогу переждать дождь под этим деревом. Не зря, значит, выбрала. Голоса няни не слышно, хотя еще несколько минут назад слышался ее крик, раздающийся где-то вдалеке.

"Вредная девчонка, хватит бегать, начинается дождь."

Неясный страх охватывает тело, отчего я начинаю мелко дрожать. Я забрела слишком далеко в попытке спрятаться от нежелательного внимания няни. Мне бы хотелось, чтобы сегодня со мной была мама или отец, мы бы сидели на лужайке около дома. Мама бы заплетала мне косички, а отец — готовил что-то вкусное на гриле, но их как всегда нет. Только эта вездесущая Элизабет Вандерс. Переведя дыхание после бега, прислушиваюсь к лесу.

Где-то неподалеку слышны тихие голоса и шорох. Мне становится интересно, и я перебежками, чтобы не сильно намокнуть, приближаюсь к голосам. Выглянув из кустов вижу не совсем понятную мне картину.

Несколько парней копают яму, почти полностью в ней скрываясь, а еще двое, склонившись над ними, о чем-то переговариваются. Почему-то вспоминается, как недавно на заднем дворе мы хоронили моего любимого хомячка. Мама говорила, что его ждет лучший мир и мне надо его отпустить. Грусть сковывает мое сердечко от нахлынувших воспоминаний. Поэтому я спотыкаюсь и издаю неосторожный звук, задев внушительную ветку под ногами. Поднимаю голову и вижу, что на меня обращены тяжелые взоры незнакомцев. Испугавшись, вскрикиваю, и бегу обратно, быстро перебирая ногами. Но оказываюсь остановлена захватом на животе и тихим на ухо: "попалась".

Открываю глаза, с бешено колотящимся сердцем, чувствуя на себе руку мужчины. Маркус тихо посапывает, а лицо лишено всякого напряжения, отчего он выглядит таким умиротворенным и спокойным, что я даже засматриваюсь. Подсознательно знаю, что он таким бывает редко, поэтому хочу запечатлеть его умиротворенность, прежде чем она сменится привычной для него отстраненностью. Да, именно отстраненностью, ведь даже когда он пытался быть внимательным, ее нельзя было не заметить, будто он где-то далеко в своих мыслях, а со мной лишь частично.

На удивление, былого дискомфорта в теле не ощущалось, а близкое соседство не доставляло неудобства. И все же, я пошевелилась и вывернулась из-под руки, вылезая из кровати. Мне не понравилось, что он так беспардонно, не спрашивая разрешения, лег в мою постель, пусть он и говорит, что мой парень, да и что там говорить, мне внутренне приятно его внимание, но слишком странным мне кажется происходящее. Подсознание вопит, что мной хотят ненавязчиво манипулировать.

Решив его не будить и переваривая приснившийся сон, я брела в кухню, вытирая слезящиеся после сна глаза. Неприятный комок стоял в груди, и хоть сложно было анализировать увиденное, так как лица стерлись, стоило мне проснуться, осадок остался, будто наяву чувствовался первобытный страх, когда я поняла, что меня заметили. Внутренний голос подсказывал, что приснившееся не просто так, но говорить о том, что это очередное воспоминание, не хотелось. Как и верить — тоже, потому что если это так, то я видела то, что мне не предназначалось, а у этого могут быть последствия.

Они уже есть.