Греховное падение

Я неуверенно киваю, а мужчина отпускает мой подбородок, и кривится, будто разочаровывается в моем ответе и вовсе не этого ожидал от меня. Так будет лучше, уверяю себя, хоть и внутри меня что-то отчаянно не желает уходить.

— Это еще не конец, — слышу его голос, стоит мне оказаться возле матери, и какой-то обреченный ее, когда мы уже выходим за дверь.

— Знаю.

ГЛАВА 23

Странное прощание с Маркусом не выходило из моей головы, даже когда мы подъехали к дому. Я все никак не могла понять его последних слов. Значило ли это, что он не отпустит меня? Или же собирается бороться за меня?.. Только с кем? Мама подозрительно молчала, хотя и обещала все объяснить, я не торопила, было о чем подумать, просто ждала того самого подходящего времени, когда меня, наконец, начнут просвещать, и дождалась, на свою голову…

Стоило открыть дверь, как меня тут же заключил в объятья какой-то незнакомец, одаривая фальшивой улыбкой и такими же сахарно-приторными обращениями "маленькая, сладенькая, киса".

Я удивленно смотрела на него, не понимая, кто это и почему, собственно, меня так усиленно тискают. Выразительно посмотрела на его руки и сбросила их со своих плеч, а мужчина слишком уж горестно вздохнул и проговорил.

— Ничего, все наладится.

Я пожала плечами, сомневаясь, что есть чему налаживаться, и выдала.

— Ты Бен?

Даже не покраснела от своей открытости. Чего мне смущаться? Сам же активно набросился, а у мужчины на мой вопрос даже глаза загорелись.

— Ты меня вспомнила.

— Нет, просто так себе тебя и представляла.

Нет, конечно, я слукавила. Мне больше нравился Маркус, как-то сразу ему поверила, да и было что-то в нем такое, что притягивало взгляд, стоило только на него взглянуть, а от его энергетики кожа покрывалась мурашками, приятными такими — возбуждающими. А вот Бен — скорее идеальный экземпляр в глазах родителей. Улыбающийся, искрящийся, разговорчивый, но что-то есть в нем такое… отталкивающее, что скрывается под всей этой показной улыбкой. Будто человек на самом деле не такой, каким кажется, а все это просто хорошая маска. На мои слова о его персоне Бен засиял еще больше, хоть бери и ставь его вместо лампочки, и глазу приятно и экономия. Воодушевление так и лучилось из него, видимо, парень решал в уме, когда у нас будет свадьба, расписывая совместную жизнь. Я же отмечала про себя события… Что Мрак меня, по сути, спас, а родители его не любят, зато с радостью принимают в доме этого напыщенного красавца.

Мое внимание привлек отец, появившийся в проходе. Он облегченно улыбнулся, увидев меня, и распахнул свои объятья, ожидая, что я брошусь в его крепкие руки, да только я не спешила. Перед глазами пронеслось смутное воспоминание.

— Вы уверены, что это не вредно? Она точно ничего не вспомнит?

— Папочка, но я не хочу, пожалуйста. Я буду хорошей девочкой.

И столько обиды в голосе, столько непонимания, столько отчаянной мольбы.

Вместе с короткой вспышкой воспоминания пришло чувство непонятного предательства, будто враз сняли розовые очки, что были насильно нацеплены на глаза, как жалюзи, закрывая реальный мир, что я даже отшатнулась от него, но отец то ли не заметил, то ли не хотел замечать моей реакции, потому что сам оказался возле меня. Обнял, вздохнул.

— Ты дома, милая. Наконец-то.

Меня провели в гостиную, усадили на диван, вручили чашку чая, наверняка решив сначала успокоить, чтобы настрой у меня был на нужный им — покладистый лад, а ведь я и вправду успокоилась. Все же дом давал некое равновесие, но, как оказалось, радушными были только стены, потому что родные решили, что моя жизнь в их власти.

Да только это моя жизнь. Ну и что, что многое утеряно? Писать ее им новое не позволено. Во мне поднялась буря негодования и тихой ярости, когда я, спросив спокойно, — "и что я пропустила?", получила абсурдное в ответ, учитывая данную ситуацию, — "свою свадьбу". Мой ошарашенный взгляд не остановил маму, хотя я бы на ее месте не спешила со своими благими намерениями, она продолжала уверять, что они успели вовремя ее перенести, что я могу не волноваться и торжество пройдет на высшем уровне.

Переводя взгляд с одного действующего лица на другого, я начинала злиться. Гаденькую улыбку Бена, в которую превратился его "сахарный" оскал, хотелось стереть, а по самодовольной роже врезать. Интересно, если я позвоню Маркусу, он меня спасет из этого дурдома? Решив его все-таки не вмешивать сюда, напоминая себе, что он не мой парень, а любовник, и я не вправе его втягивать в свои проблемы, дослушала разглагольствования о моей судьбе и задала тихое.

— И почему никого не интересует мое здоровье? Почему никто не выясняет причины потери памяти? Неужели вас только свадьба эта проклятая и волнует? — Не давая вставить и слова в свою защиту, которые видно было по лицу матери, она хотела сказать, я подняла руку, жестом останавливая ее.

— И вообще, вас не смущает, что у меня есть любовник? — Задала вопрос родителям и, посмотрев на Бена, добавила.

— Или, Бен, ты уже настолько привык к изменам, что готов всю жизнь ходить рогатый?