Греховное падение

А ведь он прав, ничего не осталось, за что можно было бы держаться. Крах надежд и ожиданий чрезвычайно болезнен, даже дыхание перехватывает. И как бы я не перебирала в уме варианты, он прав, меня здесь ничего не держит, и все же не хочется признавать очевидного, поэтому тихо шепчу.

— Дядя, работа, — перечисляю, протягивая слова, возвеличивая их значение, будто не два слова сказала, а сотню аргументов привела, — я не могу так просто улететь в неизвестность.

— Так ли это важно? — Смотрит внимательно в глаза.

Всего лишь в глаза, а будто в душу заглядывает.

— Это моя мечта, — шепчу жалобно.

— Придумай себе новую, — как ни в чем не бывало заявляет.

И в этот момент я понимаю всю серьезность происходящего. Что-то случилось.

— Что произошло? — Выдавливаю из себя.

— Нам нужно время, — прямого ответа и не стоило ожидать, не знаю, на что вообще надеялась?..

— Длительное? — Тихо шепчу.

— Посмотрим, — припечатывает к земле.

Вот и все.

Спустя четыре месяца

— Мра… — осекаюсь под красноречивым взглядом Мрака и озираюсь, замечая нашу домработницу, ах, да, не могу никак привыкнуть. — Маркус, пожалуйста, купи мне моего йогурта по пути домой.

— Того, со вкусом шоколада и банана? — Уточняет мужчина, смотря на меня.

— Ага, — киваю, наблюдая за его сборами. — Тебе точно нужно идти?

— Да, без меня не обойдутся.

— А если что-то случится?

— Наберешь меня.

— А если не смогу подойти к телефону?

— Нажмешь кнопку на браслете — мои парни подойдут.

— Чувствую себя особо важным объектом.

— А ты и есть особо важный, — говорит серьезно, но с теплотой в голосе, опуская взгляд на мой округлившийся живот, а я смущаюсь под его взглядом.

Не могу никак привыкнуть к такой его перемене и к посторонним в нашем доме тоже, да и к тому, что теперь он не Мрак, точнее, Мрак — только, когда мы наедине, а Маркус — при посторонних, но все же — непривычно.

— Надеюсь, что парни не понадобятся, они неплохие, правда, но я хочу, чтобы рядом был ты.

Такая эмоциональность находит, что я просто не выдерживаю, говорю, что думаю, не взирая на последствия, и в любви каждый день признаюсь, и улыбаюсь, когда вижу его. Да и мужчина, на удивление, меня не останавливает, не рычит в ответ, снисходительно относится к моей нежности, да что там, даже сам одаривает — вот как сейчас, обласкивает взглядом так, что и слов не нужно — все и так ясно. В такие моменты хочется обнимать его, прижиматься к сильному плечу или к ноге, как он любит, правда, с ростом живота, не настаивает.

— Не все мечты сбываются, — пожимает плечами и, развернувшись, выходит за дверь, бросая напоследок. — Звони, если что, даже если ложная тревога или что-то показалось.

— Хорошо, — шепчу вслед и откидываюсь на диван, думая о том, насколько он прав.

Я хотела быть когда-то бизнес-леди, стоять во главе компании, руководить людьми, как мой дядя, быть успешным управленцем, а в итоге сижу дома, беременная, и никем не управляю, разве что говорю домработнице, что мы будем на ужин, пока Маркус выполняет то, что хотела я… но главное не это, главное — он отстаивает нас и справляется со всем тем, что на нас свалилось.

Четыре месяца не такой большой срок для изменений, но не в нашем случае, и причиной тому даже не моя беременность, хотя именно она и сыграла важную роль. Он попросту знал куда больше меня, намного больше, даже о моей беременности узнал раньше, хотя вроде как женщины это должны чувствовать, только я не чувствовала, потому даже не представляю, как он о ней догадался… Я не делала тестов, не думала о задержке вовсе, да и не до нее было, я даже на это не обратила внимание, как девчонка восемнадцатилетняя, но вот Мрак учел или вычислил, а может, просто догадался — он не признается до сих пор, откуда знал, и сделал выводы. Нет, о беременности он мне ничего не говорил, не аргументировал ею при отъезде, нет, просто не давал права на выбор, как всегда решив все за меня.

Мы улетели в другую страну и, как бы я не сопротивлялась, Мрака нельзя было переубедить вернуться, а может быть, мое сопротивление было вялым, ведь, по сути, он был прав во всем. Что меня держало в родном городе? Семья, что оказалась насквозь пропитана лицемерием и фальшью? Или работа, карьера, что полетела крахом, стоило мне перевестись в компанию Мрака? Нет. Меня ждал разве что дядя, но я не знала, как посмотреть в его глаза, зная правду о том, кто он мне. Мы созванивались, да. Он даже шутил о свадьбе с Мраком, хотя о ней и речи не было. Я ведь знала, на что подписывалась, начиная отношения с таким мужчиной, соглашаясь на его условия, и пусть от них не осталось и следа, а мы давно вышли за пределы "Плазы" — ничего не изменилось. Слова любви не звучали, объятья не стали нежнее, бережней, да… возможно, но, наверное, по совсем другой причине, а не той, что мне бы хотелось, и все же прогресс наметился, а мое влюбленное сердце в этого невозможного мужчину хочет верить, что это не только из-за ребенка.