Греховное падение

Позже, когда мы были за сотни километров от дома, он все же объяснил причину такого скорого отлета. Моя выходка дома, так он называл мое своеволие, не осталась незамеченной, а ведь он меня предупреждал, говорил, что пока не решит все, чтобы я не высовывалась — вела себя как прежде, но я разве думала? Нет, меня вели эмоции, слишком сильные, чтобы думать головой, чтобы понимать последствия. Я ведь боялась больше всего реакции Мрака, а вот о других и думать забыла, понадеявшись, что отец меня не предаст. Мрак же предполагал наличие подслушивающих устройств в моем доме, ведь отец клялся Мраку, я с ним так и не разговаривала, игнорируя его звонки, как и мамины, что не рассказывал обо мне и о том, что я все помню, когда Мрак прижал его к стенке, узнав, что на меня готовится покушение. Откуда Мрак об этом всем узнал? Почему, когда я была одна, меня никто не схватил? Не убрал? Не сделал мишенью? Я так и не выведала, лишь была благодарна за влиятельных друзей, ведь наверняка кто-то ему сообщил, и предосторожность Мрака. Хотя, может, я и ошибаюсь, а мишенью я была не раз, просто команда охраны у меня хорошая — до нашего вылета — незаметная.

ГЛАВА 31

Мрак приезжает домой без настроения и оно, естественно, передается мне, хочется подойти спросить: "что произошло, все ли нормально?", но я останавливаю себя, чувствуя исходящую от него ауру недовольства. С ним вообще сложно невероятно, он закрыт на несколько засовов, запечатан от проникновения посторонних. Его мир, даже не смотря на то, что мы живем вместе, делим постель, быт, остается для меня тайной, как и мысли… Сложно понять, что творится в его голове, и хоть я, в какой-то мере, уже привыкла к его такой неразговорчивости и скрытности, все равно как-то не по себе от этой мрачной энергетике.

И так каждый день… порой сдерживать себя и не атаковать его миллионами вопросов невероятно сложно, а выхода как такового нет, потому я бываю — несдержанна, настойчива в своем желании узнать, что происходит. Ведь никуда особо выходить мне нельзя, даже на улицу и ту ненадолго, потому как Мрак уверяет, что есть опасность для моей жизни. Я доверяю ему, у меня-то и выбора нет, потому что Мрак не только защищает, но и содержит, ведь, по сути, у меня ничего нет, а что было осталось в другой стране. Здесь же даже собственной карточкой не разрешает пользоваться, что додумалась захватить в спешке, собираясь уезжать, но она оказалась бесполезным пластиком — ненужной и заброшенной в его столе. И не знаю, какая в этом случае причина важнее, точнее основная, не позволяющая мне рассчитываться за себя самой, чтобы меня и мое местонахождение не выследили или же, чтобы я полностью зависела от него. Отчего-то кажется, что второе. Зависимость ведь тоже один из способов подчинения.

— Что-то случилось? — Спрашиваю, заламывая руки.

Язык враг мой, ругаю себя. Знаю, что он не любит моих бесполезных, в данной ситуации, метаний, потому как в сложившихся обстоятельствах от меня ничего не зависит, но неуемное любопытство и желание узнать, что с ним происходит, делает меня бесстрашной.

— Ничего такого, — отмахивается, чтобы после огорошить.

— Твой отец здесь, — резко перепрыгивая со спокойного тона в недовольный, в только ему присущей манере, пугает.

— Папа? Он знает, что мы здесь? — Спрашиваю, нервно сглатывая.

Если отец здесь — это плохо, очень плохо…

Я ведь думала, этот дом моя крепость, ошибочно полагая и надеясь, что никто не знает, где я, а Мрак всего лишь лишний раз страхуется, опасаясь за мою жизнь.

— Еще бы ему не знать, — усмехается.

— Чего он хочет? — осторожно спрашиваю.

Нельзя Мрака злить, когда он в таком настроении, мне может не понравиться результат, и сейчас я будто около обрыва хожу, на самом краю, щекоча себе нервы. Не то, чтобы он меня наказывал физически, давно этого не было, да и то, что было, скорее и не наказание вовсе, так… ведь от наказания не получают удовольствие. Но когда он вот такой — недовольный, задумчивый, сложно предположить, что твориться в его голове. Мрак может и не бить, но он найдет способ сделать так, чтобы я лишний раз слово побоялась сказать, но мое любопытство неуемное. Именно моя вспыльчивость и нежелание думать головой прежде, чем говорить или делать, причина многих моих бед, но и умнее я, видимо, не становлюсь, из раза в раз совершая те же ошибки. Даже не останавливает его предостерегающий взгляд, означающий — "осторожней, девочка, ты ходишь по тонкому льду". Мазохистка.

— Увидеться с тобой.

Повисает тишина, мрачная такая, неприятная.

— Мне это не нравится, — озвучивает задумчиво то, о чем все мои мысли.

— Думаешь, он их посланник? — Не могу скрыть в голосе дрожь, что охватывает тело при мысли о том, что может что-то случиться. Даже не со мной, за себя я так не переживаю — с ребенком.

— Не знаю, потому и не нравиться его появление. Ненавижу, когда происходит что-то незапланированное.

Я киваю, согласная с ним полностью. Ой, не к добру это.

— Хочешь увидеться с ним? — спрашивает.

Я неопределенно пожимаю плечами в ответ.