Греховный рыцарь. Кража.

По мере того как длится ночь, и с каждой выпивкой, которую мы раздаем, атмосфера становится все хуже. Не то чтобы мужчины были против. Или девушки на платформах, которые сбрасывают с себя то немногое, что на них было надето, быстрее, чем я успеваю моргнуть.

Сначала это было нижнее белье. Клянусь, у меня чуть глаза на лоб не выскочили, когда я впервые заметила, как одна из них опустилась на корточки и раздвинула колени.

Я не дура, я прекрасно знаю, чем зарабатывает на жизнь моя сестра, но я не была готова увидеть это так... вопиюще.

Неудивительно, что мужчины это съели, и дальше все становилось только хуже и хуже.

Платья были сняты, начались боди-шоты и нюхание кокса, и я была более чем готова удрать из этого дома ужасов и забыть, что эта ночь вообще была.

Когда я убеждала Блейкли, что справлюсь с этим, я знала, что мне это не понравится. Но я никогда не могла предположить, насколько сильно я буду ненавидеть это.

Но все равно что-то мешает мне уйти.

Правило "не пить и не употреблять наркотики", похоже, для большинства девушек уже не действует. Сомневаюсь, что кто-то заметит, как я ускользну в ночь и больше не вернусь.

По позвоночнику пробегают мурашки, когда я обхожу стол, чтобы оказаться как можно дальше от мистера Рукастого. Мне не нужно оглядываться, чтобы понять, что это он.

Когда он смотрит на меня, я чувствую себя немного спокойнее. Может быть, это наивно, но мне хочется верить, что, если кто-то сделает что-то, что меня не устраивает, он сделает что-то, чтобы помочь мне.

Возможно, я выдаю желаемое за действительное. Он проводит ночь с этими прискорбными людьми, и что-то подсказывает мне, что он вряд ли является ангелом-хранителем, посланным присматривать за невинной новенькой.

Кроме того, он отхлебывает виски, как будто это выходит из моды, и я почти уверена, что видела, как он потирал нос, словно тоже баловался кокаином, который сейчас в ходу.

Я продолжаю двигаться, радуясь, что его внимание все еще приковано ко мне, пока я опустошаю очередной поднос и изо всех сил стараюсь не подавать виду.

— Ты справляешься? — спрашивает Чарли, наполняя мой поднос. К счастью, она все еще трезвая.

— Почти.

— Еще пара часов, и мы сможем отправиться в путь.

— Это... — Она поднимает на меня глаза и ищет мой взгляд, когда мой вопрос обрывается. — Это всегда так дико?

Она покачала головой. — Нет. Но сейчас Рождество, и они заказали девушек, которые занимаются... дополнительными услугами, которых у них обычно нет.

— Думаю, это объясняет. Все эти мужчины женаты, не так ли?

— Большинство, да, — грустно соглашается она.

— Мужчины - свиньи.

— А все девушки - грязные шлюхи, — раздается глубокий голос у меня за спиной, и все мое тело вздрагивает от шока.

— Простите? — рявкаю я, совершенно оскорбленная, пока не оборачиваюсь и не вижу, что он снова смотрит на меня.

— Просто доказываю свою точку зрения, — говорит он, открывая холодильник и доставая бутылку воды. — Нельзя судить обо всех по нескольким поступкам.

— По нескольким, ты видел, что там творится? — спрашиваю я.

— Если бы девушки не хотели и не предлагали себя, то мужчины не взяли бы то, что им предлагают.

Я сузила глаза, пытаясь придумать аргументы, но потерпела неудачу.

— Так почему же ты там не отрываешься? — спрашиваю я и тут же захлопываю губы, как только слова вырываются наружу.

— Может, это не мое, — признается он, наконец поднимая бутылку к губам и глотая прохладную воду.

Я слежу за движением его горла, пока не замечаю его черную рубашку. Она отличается от той, что была на нем раньше. Думаю, это только подтверждает мою мысль о том, что это его дом.

Я чуть не спрашиваю, почему он решил переодеться, но, к счастью, мне удается удержать эти слова за зубами. Ответ очевиден. Он ничем не отличается от тех мужчин. Просто он не так... открыто говорит об этом.

— Ты здесь, не так ли?

Ухмылка кривится на одной стороне его рта.

— Видимо, да. Вот, — говорит он, беря с моего подноса один из стаканов с чистой водкой. — Вам нужно немного расслабиться. Сегодня вечером вы могли бы оказаться в местах и похуже, чем здесь.

Не говоря больше ни слова, он сминает бутылку в руке, бросает ее в мусорное ведро и уходит.

— Он не ошибается. Только одну, я не скажу.

Мои губы раздвигаются, чтобы сказать Чарли, что я не пью. Но тут одна из танцовщиц проходит мимо меня с голым задом и выхватывает свой напиток, и я меняю свое мнение.

Какой вред может причинить одна рюмка? Надеюсь, она поможет мне забыть о том, что эта ночь вообще была.

Водка обжигает мне горло, и не успеваю я ее проглотить, как начинаю кашлять.

— Не твой любимый напиток? — поддразнивает Чарли.

— Что меня выдало? Почему люди пьют это? Это как аккумуляторная кислота.

Она пожимает плечами. — Я сама больше люблю джин.

— Это лучше?

— Лучше? Нет, не совсем. — Она смеется. — Это тепло в твоем животе сейчас, вот в чем дело. Сегодня вечером станет легче, обещаю.

Она подталкивает ко мне поднос, и я провожу пальцами по губам.

— Я искренне надеюсь, что ты права.