Греко-персидские войны

По свидетельству Геродота, прибыв в Фессалию, Эвенет и Фемистокл узнали о том, что через горы есть еще один путь, пролегающий севернее и выводящий прямо в Перребию[59]. Это довольно странное заявление, поскольку эллины не могли этого не знать. Но даже если допустить, что греческие военачальники пребывали в счастливом неведении относительно второго пути через горы, то уж фессалийцы о нем знали наверняка. И прибывшие на Истм члены делегации рассказали бы об этом своим союзникам. Скорее всего, причиной, по которой греческое войско спешно покинуло Фессалию, стала ошибка в стратегическом планировании. Дело в том, что если на суше позиции эллинов были достаточно крепки, то на море этого не было. Сражаться в открытом бою против численно превосходящей армады Ксеркса для греческих воинов и моряков было смерти подобно, а выгодной позиции, где они могли бы свести вражеское превосходство к минимуму, в районе предполагаемых боевых действий не было. Оборона Темпейского ущелья теряла смысл, поскольку Ксеркс по морю мог перебросить в тыл защитникам крупные силы. Поэтому гоплиты вновь погрузились на корабли и уплыли обратно к Истму.

Итоги рейда в Фессалию подвел Геродот: «Фессалийцы, будучи покинуты союзниками, быстро и без малейшего колебания перешли на сторону мидян, так что в делах войны оказались весьма полезными для царя» (VII, 174). Недаром Ктесий Книдский упоминает, что в битве при Фермопилах на стороне Ксеркса сражался знатный фессалиец Форак со своим отрядом (Persica, 24). О том, что представители рода Алевадов Форак из Лариссы с братьями Еврипилом и Фрасидеем воевали под командованием Мардония в битве при Платеях, свидетельствует Геродот (IX, 58).

* * *

Неудача в Темпейском ущелье потребовала от союзного командования выработки нового стратегического плана. Сухопутную армию возглавил спартанский царь Леонид, из династии Агиадов, но при этом Геродот замечает, что «эллины имели отдельных начальников по своим городам» (VII, 204). Второй царь, Леотихид, согласно закону Спарты был вынужден остаться дома, а командование флотом было возложено на его земляка Эврибиада, о котором Геродот написал, что он был «не из царского рода» (VIII, 42).

По большому счету, Эврибиад совершенно не соответствовал занимаемой должности, недаром Плутарх характеризует его как человека слабовольного и боявшегося опасности (Them. 11). Но был в этом деле еще один неприятный момент. Дело в том, что граждане Спарты никогда моряками не были, им воспрещалось это делать на законодательном уровне, на что есть конкретное указание Плутарха: «Спартанцам было запрещено служить моряками и сражаться на море» (Inst. Lac. 42). Вряд ли представления Эврибиада о том, как надо вести боевые действия на морских просторах, сильно отличались от познаний его соотечественников в данном вопросе. Возможно, именно этот факт являлся причиной нерешительности командующего при принятии ответственных решений. Как правильно поступить, он сам не знал, а поскольку советников вокруг было много, то Эврибиад склонялся то к одному, то к другому мнению. Был как флюгер.

Другое дело, что его назначение на столь ответственный пост было делом сугубо политическим. Проблема была в том, что именно афиняне обладали самым большим военным флотом в Греции, и вполне естественно встал вопрос о том, что их стратеги будут командовать объединенными силами эллинов на море. Но против этого выступили остальные союзники, не желавшие подчиняться афинскому военачальнику. Дошло до того, что многие эллины стали отказываться от участия в войне, если руководство операциями на море возьмут на себя афиняне. В итоге Эврибиад стал той компромиссной фигурой, которая устроила всех. В угоду политической необходимости пожертвовали стратегической целесообразностью. Впрочем, Геродот делает существенную оговорку, добавив, что терпеть спартанского командующего афиняне были согласны лишь до тех пор, «пока они имели крайнюю нужду в союзниках» (VIII, 2–3). Как показали дальнейшие события, именно так и произошло.

Эллины уже знали, что армия Ксеркса вступила в Европу и начала движение на запад. Совещания на Истме шли день и ночь, стратеги и полководцы хотели найти такое решение, которое могло бы устроить всех участников антиперсидской коалиции. И, как показалось, выход был найден.