Греко-персидские войны

Персы, зная о том, что царь за ними наблюдает, бились доблестно, но ничего не могли противопоставить мощнейшему натиску греков. Против царских воинов и моряков было все – и место, где происходило сражение, и сама конструкция их кораблей, и даже то, Ксеркс решил посмотреть сражение. В любом другом случае Ахемен просто вывел бы свои корабли из боя, перегруппировал и действовал исходя из сложившейся обстановки. А в сложившейся ситуации он просто не мог это сделать, поскольку любой маневр, связанный с отступлением, его царственный брат расценил бы как трусость. Со всеми вытекающими из этого последствиями. Махнув на все рукой, Ахемен самоустранился от руководства и принял участие в битве. Все равно, пока царственный брат взирает с золотого трона за побоищем на море, много не накомандуешь…

Бой продолжался. Узкий Саламинский пролив был загроможден сражающимися кораблями и корпусами разбитых судов, тысячи людей, оказавшихся в воде, хватались за деревянные обломки и плыли к берегу. Будучи искусными пловцами, эллины благополучно достигали Саламина и Пситталии, где находили спасение. Персы же в большинстве своем плавать не умели, и поэтому немало их утонуло, а те, которые добрались до Пситталии, были перебиты воинами Аристида. Наконец финикийские и кипрские флоты не устояли под напором греков и стали медленно выходить из боя, двигаясь задним ходом к выходу из злосчастного пролива. Но вражеские триеры продолжали их атаковать и бить таранами в борта финикийских и кипрских судов. Несмотря на то что сам Ксеркс наблюдал за битвой, многие командиры финикийской эскадры приказали спешно разворачивать корабли и стали быстро покидать место сражения. Но тем самым еще больше усугубили ситуацию.

Увидев отступление киприотов и финикийцев, командующие киликийскими, ликийскими и памфилийскими кораблями решили, что пришло их время вступить в бой, и повели свои эскадры в пролив. В итоге два отряда столкнулись. Корабли налетали один на другой, ломали весла, цеплялись снастями. Возникшей сумятицей вновь воспользовались греческие триерархи, в очередной раз усилив натиск. Царица Галикарнаса Артемисия, увидев, что шансов на победу уже нет, а ее корабль атакует афинская триера, велела кормчему править к выходу из пролива. Корабль царицы устремился назад, но впереди находились другие царские суда, закрывавшие путь к отступлению. А вражеская триера приближалась. И тогда насмерть перепуганная женщина, чтобы выбраться из ловушки, велела таранить ближайший персидский корабль, на котором находился царь города Калинда Дамасифим. Удар тараном был нанесен настолько точно и сильно, что корабль калиндян сразу же пошел ко дну, вместе с царем, воинами и гребцами. Не выжил никто.

Аминий, командир триеры, преследовавший Артемисию, очень удивился, увидев, как один вражеский корабль протаранил другой. Решив, что начальник таранившего судна перешел на сторону эллинов, триерах прекратил преследование и отвернул триеру в сторону. А зря, потому что за поимку царицы афиняне назначили награду в 1000 драхм. Но Аминий в ситуации не разобрался, и это спасло царицу Галикарнаса. Впрочем, не разобрался в ситуации и Ксеркс. Когда придворные, слабо понимающие тонкости войны на море, обратили его внимание на то, как храбро сражается Артемисия и что она потопила вражеский корабль, царь еще раз уточнил, правда ли это. Эмблема правительницы Галикарнаса была хорошо известна, и все дружно это подтвердили. И тогда Ксеркс произнес знаменитую фразу: «Мужчины стали у меня женщинами, а женщины мужчинами» (Herod. VIII, 88). Впрочем, Артемисия оказала царю действительно серьезную услугу. Именно она узнала плавающее среди обломков флагманского корабля тело Ариабигна, велела достать его из воды и доставить брату.

Пусть и с трудом, средиземноморские эскадры Ксеркса прорвались сквозь отступающие флоты финикийцев и киприотов и вступили в бой с греками. Битва закипела с новой силой. Но чаша весов уже качнулась в сторону эллинов, это почувствовали все, кто сражался в тот день при Саламине. Лакедемоняне, мегарцы и эгинцы сбили с позиций корабли малоазийских эллинов и погнали их к выходу из пролива. В это же время афиняне разбили ликийские и киликийские эскадры, обратив в бегство и эти корабли Ксеркса. Персидский флот начал отступление к Фалерону. Увидев, какой оборот принимает дело, триерархи с Эгины быстро сориентировались в ситуации и совершили искусный маневр. Развернув триеры, они стали перехватывать преследуемые афинянами вражеские корабли. Надеясь спастись от афинских триер, персы попадали под удар эгинцев.