Греко-персидские войны

Кимон вел армию через Фракию на восток, изгоняя из городов персидские гарнизоны. Эллины как метлой прошлись вдоль северных берегов Эгейского моря, очистив регион от вражеских войск. Фракийские и геллеспонтские наместники Ксеркса спешно покидали вверенные им крепости и бежали в Азию. Лишь город Дориск, где Ксеркс некогда устраивал смотр своих войск перед походом на Элладу, оказал жесточайшее сопротивление эллинам. Командир гарнизона Максам и его воины сражались так отчаянно, что войска Кимона так и не сумели овладеть городом и были вынуждены отступить. Впрочем, принципиального значения это уже не имело, поскольку весь регион, за исключением Дориска и Херсонеса Фракийского, был уже освобожден от персов. Тем более удивительно, что и при жизни Геродота Ахемениды продолжали удерживать Дориск. Ксеркс во всеуслышание объявил, что Максам у него лучший сатрап, и с тех пор ежегодно посылал ему богатые дары. Впоследствии Артаксеркс I продолжал посылать ценные подарки потомкам Максама (Herod. VII, 106). Персидские цари умели ценить храбрость и преданность своих подданных.

Кимон же заслужил искреннее восхищение афинян своими воинскими подвигами. Стратег получил такие почести, каких не удостаивались ни его отец Мильтиад, ни Фемистокл. Плутарх, рассуждая о том, почему так получилось, приходит к выводу, что если раньше афиняне только оборонялись, то теперь, под командованием Кимона, они сами начали отбирать земли у персидского царя.

В 476 г. до н. э. стратег провел еще одну успешную операцию по захвату острова Скирос. В этот раз его противниками были не персы, а племя долопов, проживающее на острове и промышлявшее морским разбоем. Кампания была молниеносной, войска Кимона, не встречая серьезного сопротивления, быстро захватили Скирос и изгнали с него долопов. На их землях поселились афиняне. Таким образом, с именем афинского стратега оказались связаны новые афинские колонии в Эионе, Амфиполе и на Скиросе. Недаром Диодор Сицилийский пишет о том, что именно Кимон распределял землю на наделы колонистам (XI, 60). При этом полководец умудрился заработать солидный политический капитал, объявив о том, что нашел на Скиросе могилу легендарного афинского царя Тезея. Давным-давно победитель Минотавра был подло убит на этом острове, и теперь, после стольких лет, его останки возвращались на родину.

Следующим военным предприятием Кимона стало изгнание регента Павсания из Византия в 471 г. до н. э., о котором уже упоминалось выше. У Плутарха (Cim. 9) и Полиэна (I, 34, 2), есть рассказ о том, как Кимон и союзники делили добычу. Поскольку эллины выразили доверие афинскому стратегу и попросили его разделить все по совести и справедливости, то он поступил следующим образом. На одной стороне площади он поставил захваченных в плен голых персов, а на другой стороне велел свалить в кучу их одежды, украшения, оружие и доспехи. После чего предложил союзникам выбирать, что они хотят взять себе – пленников или их добро. У эллинов глаза разгорелись, и они охапками потащили пурпурную одежду и кафтаны персов, их браслеты, ожерелья, цепочки и воинское снаряжение. Кимон только посмеивался в ответ на насмешки союзников, говоривших, что афиняне берут себе «нагие тела мало привычных к труду людей». Но смех сразу прошел, когда в Византий из Лидии и Фригии потянулись родственники пленных персов и стали за большие деньги их выкупать. Кимон успевал только деньги пересчитывать и раскладывать их по ящикам. Вскоре у стратега скопилось столько денежных средств, что он в течение четырех месяцев мог самостоятельно содержать флот, а значительное количество золота осело в казне афинян. Теперь уже афинские воины и моряки смеялись над союзниками.

Тот факт, что в Византии было захвачено в плен так много персов, не должен вызывать удивление. Как уже говорилось, без помощи персидского царя у Павсания не было никакой возможности удержаться в этом городе, поскольку он действовал не как представитель Спарты или командующий эллинской армией, а как частное лицо. Теперь у него не было под рукой крупных воинских контингентов. И взять их было негде, а одна триера, на которой Павсаний прибыл с Пелопоннеса, не в счет, с ее экипажем Византий не удержишь. Вот и появились в городе и его окрестностях персидские отряды; данный факт логично укладывается в схему взаимоотношений регента с Ксерксом и Артабазом. И афиняне не просто так обратили внимание на Византий, их встревожил Павсаний не сам по себе, а то, что он становился проводником влияния Ахеменидов в регионе. Поэтому концентрация персидских войск в Византии вызвала ответную реакцию со стороны Афин. Отсюда и поход Кимона.

* * *