Греко-персидские войны

До поры до времени про этот договор никто не вспоминал, но когда во время Ионийского восстания афинские триеры пришли на помощь малоазийским эллинам, эта история выплыла на поверхность. И даже если Дарий об этом забыл, то ему услужливо напомнили. Поэтому и разъярился царь, посчитав выступление афинян очередным бунтом непокорных подданных, поэтому и выпустил стрелу из лука в небо. В этом свете вполне логичным выглядит его решение о походе в Балканскую Грецию – подавив восстание в Малой Азии, он решил наказать непокорные Афины, а заодно и Эретрию. Ведь эретрийцы, на свою беду, тоже прислали пять триер на помощь ионийцам. Другое дело, что для царя это был лишь повод для реализации более обширных замыслов: «Города эти были только предлогом к походу. На самом деле персы замышляли покорить возможно большее число эллинских городов» (Herod. VI, 44). Планы царя должен был воплотить в жизнь Мардоний. В 492 г. до н. э. персидские войска выступили в поход на Элладу.

* * *

Зять Дария действовал энергично и быстро. Первой жертвой персидского наступления стал остров Фасос. Жители одноименного города не рискнули оказать сопротивление персам и признали власть Дария. Закончив дела на Фасосе, Мардоний повел сухопутную армию через Македонию на Элладу, а флот отплыл к Афону и стал огибать полуостров. Казалось, все складывается для царского зятя хорошо, поскольку начало похода было многообещающим, но тем неожиданней была разразившаяся катастрофа. Когда персидский флот проплыл мимо города Аканф на юг, а затем резко повернул на восток, разразился чудовищный шторм. Налетевший северо-восточный ветер спровоцировал бурю и поставил крест на амбициях Мардония и планах Дария. Корабли понесло прямо на скалы полуострова Афон, где большая часть из них была разбита в щепки. Тысячи персидских воинов и моряков оказались в воде, многие утонули, а те, кто выбрался на берег, вскоре погибли от холода. Геродот пишет, что было уничтожено 300 судов и погибло 20 000 человек, но насколько верны эти цифры, сказать сложно. Несомненным остается одно – флот понес чудовищные потери и оказался совершенно небоеспособен.

Беда не приходит одна. Этой же ночью, когда в шатре Мардония царские военачальники обсуждали сложившуюся ситуацию и лихорадочно искали выход из того критического положения, в каком они оказались, персидский лагерь был внезапно атакован фракийцами из племени бригов. Услышав крики людей и лязг оружия, Мардоний выбежал из шатра, вскочил на коня и помчался к месту сражения. В темноте было трудно разобрать, что происходит, упорный бой шел при свете факелов и лагерных костров. В ночной суматохе персы не могли оказать врагу организованный отпор и несли большие потери. Мардоний бросился наводить порядок среди своих воинов, ввязался в рукопашную схватку, был ранен, сбит с коня и окружен разъяренными фракийцами. Телохранители с трудом вытащили истекающего кровью царского зятя из-под ног вражеских бойцов. Сражение бушевало всю ночь, и лишь под утро фракийцы отступили.

Наступил новый день, и персидские военачальники вновь собрались на военный совет. Мардоний потерял много крови и с трудом держался на ногах, но на совещание пришел и объявил, что войско не вернется в Азию до тех пор, пока не покарает бригов. Полководцу был необходим хоть какой-то успех на фоне катастрофических неудач, к тому же у него теперь был личный счет к фракийцам. Персы начали боевые действия против бригов и после упорных боев подчинили это воинственное племя. Однако этот частный успех не мог загладить общего впечатления от неудачного похода. Масштабно задуманное Дарием предприятие закончилось полным провалом: «персидские полчища возвратились в Азию с позором» (Herod. VI, 45).

Царю был необходим стрелочник, на которого можно было бы свалить все неудачи, но в то же время он понимал, что с волей богов не поспоришь. Бурю наслали боги, и не Мардонию было им противиться. Поэтому царский зять отделался достаточно легко, и его просто отстранили от командования. Но Дарий не собирался отказываться от своих замыслов, он решил на время отложить войну с Афинами и более тщательно подготовить следующую экспедицию.

* * *

На это у царя ушло два года. Каждый день он слышал от слуги: «Владыка! Помни об афинянах!» – однако события не форсировал. Дарий напоминал притаившегося в засаде охотника, выжидающего удобного момента для нанесения смертельного удара. Вместо Мардония командование над экспедицией приняли царский племянник Артафрен, сын сатрапа Сард и военачальник Датис, мидянин родом. Но именно на Датиса были возложены функции командующего, на что есть конкретное указание Диодора Сицилийского: «Датис был главнокомандующим» (XI, 2). Артафрен же стал своеобразным знаменем похода, представляя персону самого царя.