Греко-персидские войны

Впрочем, о том, что персидская конница принимала участие в сражении, упоминает Корнелий Непот. По его словам, афиняне, «выстроившись на другой день в боевом порядке у подножия горы, на довольно пересеченной местности (во многих местах здесь росли одиночные деревья), они вступили в сражение, рассчитывая, что благодаря прикрытию высокой горы и древесному ряду, мешающему коннице, многочисленные враги не смогут их окружить. Датис понимал, что поле боя неудобно для персов, однако, полагаясь на численность своего войска, жаждал скрестить оружие, считая к тому же, что разумнее сразиться до подхода лакедемонской подмоги. Итак, он поставил в строй 100 тыс. пехотинцев и 10 тыс. всадников и начал битву» (Milt. 5). Самым ценным в этом свидетельстве является подробный рассказ о местности, где происходило сражение. Хотя некоторые исследователи, понятие «древесный ряд», трактуют как засеки, якобы сооруженные воинами Мильтиада. Забавно. В целом же перед нами вся информация об участии персидской кавалерии в битве, и я не вижу никакого смысла на столь шатком основании делать далеко идущие выводы.

Рассмотрим вопрос о знаменитой атаке афинской фаланги на персидское войско. На мой взгляд, все, о чем рассказал Геродот, произошло в тот момент, когда афиняне вышли из долины на Марафонскую равнину. Из текста следует, что когда эллины построились в боевой порядок, «расстояние между воюющими было не меньше восьми стадиев» (VI, 112). Греческий стадий равен 180 м[44], аттический – 177,6 м. Какой именно из них подразумевал «отец истории», сказать трудно, но по-любому это будет примерно 10 м. Согласно тексту Геродота, «афиняне по данному сигналу двинулись с места и беглым маршем устремились на варваров» (VI, 112). Именно беглым маршем, а не бегом, как вещают некоторые теоретики. Потому что нереально, пробежав полтора километра в полном гоплитском снаряжении, весящим около 30 кг, затем долгое время сражаться и одержать победу над свежим противником. Греки бы просто выдохлись перед началом рукопашной схватки, а это значительно снижало мощь атаки, что было смертельно опасно ввиду численного превосходства персов.

Впрочем, Юстин не обращает внимания на столь очевидный факт, и пишет следующее: «Столь велико было воодушевление у греческих воинов перед этой битвой, что они, когда между боевыми линиями осталось 1000 шагов, бегом бросились на врага и добежали до него прежде, чем открыта была стрельба из луков» (II, 9). Сомневаться в мастерстве персидских стрелков не приходится, вне всякого сомнения, они сумели бы не раз и не два натянуть тетивы луков, пока враг шел в атаку. Оставим этот пассаж на совести Юстина.

Когда афиняне перешли на бег, Геродот не сообщает. Скорее всего, это произошло, когда до боевых порядков персов оставалось 100 шагов. Такого расстояния как раз хватало эллинам, чтобы увеличить силу натиска и не сбить дыхание во время бега. Можно не сомневаться, что и эта тактическая уловка была придумана Мильтиадом, поскольку персидские командующие оказались совершенно не готовы к такому повороту событий. Здесь афиняне также выступили новаторами в военном деле: «Насколько мы знаем, афиняне были первыми из эллинов, нападавшими на врага беглым маршем; они же первые могли выдержать вид мидийской одежды и одетых по-мидийски людей; до того времени одно имя мидян наводило ужас на эллинов» (Herod. VI, 112). Геродот подчеркивает не только воинское мастерство эллинских стратегов, но и бесстрашие афинских гоплитов. Недаром «отец истории» особо оговорился о том страхе, что испытывали греки перед персами. И надо сказать, что после подавления Ионийского восстания все основания для этого у эллинов были – мощь персидской армии была известна всей Ойкумене.