Греко-персидские войны

От Фалерона персидский флот отправился к берегам Малой Азии. Ктесий Книдский пишет, что Датис был убит в битве при Марафоне, а его тело победители отказались выдать персам (21). Но это не так, военачальник был жив и здоров. Когда же армада подошла к острову Миконос, Датис неожиданно распорядился обыскать все корабли. Геродот пишет о том, что полководец увидел некий вещий сон, но, скорее всего, он просто получил соответствующий сигнал. По крайней мере, создается впечатление, что Датис знал, что надо искать.

Когда на финикийском корабле была обнаружена позолоченная статуя Аполлона, было назначено следствие. Выяснив все обстоятельства случившегося, Датис распорядился погрузить статую на свой корабль и лично отвез ее в святилище на остров Делос, откуда она была похищена. Военачальник был очень осторожен в своих поступках, поскольку не знал, что скажет Дарий, узнав о неудаче при Марафоне. Но, с другой стороны, Эритрия была сожжена, и пусть частично, но волю владыки Датис и Артафрен выполнили.

Информации о том, как Дарий встретил своих полководцев, в источниках нет, Геродот только сообщает, что, узнав об итогах битвы при Марафоне, царь не на шутку разъярился на афинян. В этом свете участь пленных эритрийцев выглядела незавидной. Но Дарий не стал свирепствовать, а просто отправил их на поселение в Азию, где они проживали еще во времена Геродота, сохранив свой язык и обычаи.

Вопрос с Афинами Дарий решил закрыть раз и навсегда. Во все концы огромной державы помчались гонцы с требованием готовить войска и снаряжать корабли. Царь задумал грандиозный поход на Элладу и планировал его лично возглавить. Но Дарий всегда умел сдерживать свои желания, соотнося их с государственной необходимостью. Он не стал бросаться очертя голову в очередную военную авантюру, а решил тщательно подготовиться. Царь пришел к выводу, что одной из причин провала похода Датиса и Артафрена стал недостаток выделенных в их распоряжение войск, и поэтому задействовал для нового похода на Элладу все ресурсы государства. Новые войска требовалось собрать и как следует обучить, а военачальникам необходимо было проанализировать опыт неудачной кампании и сделать соответствующие выводы. Поход был отложен на три года, по мнению Дария, этого времени было вполне достаточно, чтобы закончить к нему подготовку. Но когда дело близилось к завершению, неожиданно вспыхнуло восстание против персов в Египте, и царю снова пришлось отложить свои замыслы относительно Эллады.

* * *

После битвы при Марафоне Мильтиад находился на вершине славы и пользовался в Афинах непререкаемым авторитетом. Хотя тревожные звонки и были. Например, когда стратег стал требовать во время народного собрания, чтобы его увенчали оливковым венком, Софан из Декелии громко крикнул: «Когда ты, Мильтиад, в одиночку побьешь варваров, тогда и требуй почестей для себя одного» (Plut. Cim. 8). Народ признал правоту декелийца, и стратег остался без венка.

Тем не менее урок впрок не пошел, и у Мильтиада началось то, что принято называть головокружением от успехов. Свято уверовав в собственную непогрешимость, Мильтиад задумал сомнительную авантюру, имевшую для него лично самые печальные последствия. Не менее удивительно, как афиняне безропотно пошли на поводу у стратега, когда он предложил им организовать некое военное предприятие в регион Эгейского моря.

Вообще, сама организация экспедиции и ее конечные цели, в том виде, как это изложено у Геродота, вызывает массу вопросов. Как следует из текста, стратег «потребовал у афинян семьдесят кораблей, войска и денег, не называя при этом страны, против которой собирался идти войной; сказал только, что они разбогатеют, если последуют за ним; он поведет-де афинян в такую страну, из которой они без труда добудут себе много золота» (VI, 132). Не менее странной была и реакция на это предложение сограждан Мильтиада: «Афиняне дали корабли Мильтиаду, полагаясь на его обещание» (VI, 132). Получается нелепость. Полководец не говорит, куда поведет флот и какие стратегические цели преследует, зато обещает афинянам большие богатства. Народ в суть вопроса не вникает и соглашается на все предложения Мильтиада. Получив войско и корабли, стратег повел афинян на остров Парос, признавший власть Дария. Цель, как следует из текста Геродота, была одна – откровенный грабеж.