Грэм Мастертон. Рассказы

Мисс Гэйлорд нетерпеливо отбросила волосы. Похоже, она не могла стоять спокойно и напряжённо расхаживала по номеру для новобрачных. Дженни, в конце концов, помешала ей заниматься любовью, какой бы странной та ни была, и она была разочарована. Крякнув, она снова пересекла комнату.

— Я хочу знать, что случилось с Питером, — сказала Дженни. Её голос подрагивал, но, впервые с исчезновения Питера, намерения её были тверды.

— А ты как думаешь? — едко спросила миссис Гэйлорд.

— Я не знаю, что думать. Эта кровать…

— Была здесь со времён постройки дома. Его и построили из-за кровати. Она сразу и слуга, и хозяин. Но больше все-таки хозяин.

— Не понимаю, — сказала Дженни. — Это какой-то механизм? Фокус?

Миссис Гэйлорд резко, насмешливо рассмеялась.

— Фокус? — спросила она, дёргаясь и вышагивая. — Думаешь, ты сейчас видела фокус?

— Я не понимаю, как…

Лицо миссис Гэйлорд презрительно перекосилось.

— Я скажу тебе, как, безмозглая девка. Кроватью этой владел Дорман Пирс, он жил в Шермане в 1820-х. И был невежественным, мрачным, диким человеком, со вкусами слишком странными для большинства людей. Он взял невесту, невинную девушку, по имени Фэйт Мартин, и когда они поженились, привёл её в этот номер, к этой кровати.

Дженни вновь услышала, как застонал ветер. Холодный, старый ветер, не колыхавший занавесей, не поднимавший пыли.

— Что Дорман Пирс сделал с новобрачной в этой кровати в ту первую ночь — знает один лишь Бог. Но своей жестокостью он сломал её волю, превратил лишь в пустую оболочку той, кем она была. К несчастью для Дормана, о том, что случилось, услышала крёстная девушки, которая, говорят, была связана с одним из древнейших магических кругов Коннектикута. Может, и сама была его членом. Она заплатила, чтобы на Дормана Пирса наложили проклятие, и это было проклятие полного подчинения. После него он должен был служить женщинам, а не они ему. — Мисисс Гэйлорд повернулась к кровати и коснулась её. Простыни, казалось, сдвинулись и сморщились сами по себе. — В ту ночь он лежал на этой кровати, и она поглотила его. Его дух теперь в ней. Его дух, похоть, жизненная сила или что это такое.

Дженни нахмурилась.

— Что кровать сделала? Поглотила его?

— Он утонул в ней, как тонет человек в зыбучих песках. И более его не видели. Фэйт Мартин оставалась в этом доме, пока не постарела, и каждую ночь, или когда ей этого хотелось, кровать служила ей.

Миссис Гэйлорд туже завернулась в накидку. В номере для новобрачных становилось очень холодно.

— Но никто не знал, что чары остались на кровати даже после смерти Фэйт. Следующая юная пара, переехавшая сюда, спала здесь в брачную ночь, и кровать вновь потребовала мужа. И так продолжалось, когда бы мужчина ни оказывался на ней. Каждый раз его поглощали. И моего мужа, Фредерика… Да, он тоже здесь.

Дженни едва бы вынесла то, что миссис Гэйлорд собиралась сказать дальше.

— И Питер? — спросила она.

Миссис Гэйлорд коснулась её лица, словно убеждая, что все реально. И, игнорируя вопрос Дженни, продолжила:

— Женщины, решившие остаться в доме и спать на этой кровати, делали одно и то же открытие. С каждым поглощённым мужчиной, сила, потенция кровати росла все больше. Потому я и сказала, что она скорее хозяин, чем слуга. И теперь, со всеми забранными ею мужчинами, её сексуальная мощь невероятна.

Она опять погладила кровать, и та содрогнулась.

— Чем больше мужчин кровать забирает, — прошептала она, — тем требовательнее становится.

— Питер? — прошептала Дженни.

Миссис Гэйлорд слабо улыбнулась и кивнула, её пальцы всё ещё гладили простыни.

— Вы знали, что произойдёт, и допустили это? — спросила Дженни. — Вы позволили моему Питеру…

Она была слишком потрясена, чтобы продолжать.

— О, боже. — вымолвила она. — Боже…

Миссис Гэйлорд повернулась к ней.

— Тебе не обязательно терять Питера, знаешь ли, — сказала она вкрадчиво. — Мы можем делить эту кровать, если ты останешься. Делить всех мужчин, которых она забрала. Дорман Пирс, Питер, Фредерик, десятки других… Представляешь, каково это, когда тебя берут сразу двадцать мужчин?

Дженни, чувствуя тошноту, проговорила:

— Вчера вечером, когда мы…

Миссис Гэйлорд нагнулась и поцеловала простыни. Они мялись и изгибались с лихорадочной активностью и, к ужасу Дженни, начали вновь принимать форму огромного, могучего мужчины. Словно мумия, восстающая из мёртвых, тело, возникало из накрахмаленного белого савана. Простыни становились ногами, руками и широкой грудью, подушка приняла форму мужественного лица с тяжёлой челюстью.

Это был не Питер, не любой другой мужчина — но совокупность всех мужчин, попавших под проклятие номера для новобрачных и затянутых в тёмное сердце кровати.

Миссис Гэйлорд распахнула накидку и позволила ей упасть на пол. Она посмотрела на Дженни блестящими глазами и сказала:

— Он здесь, твой Питер. Питер и все его друзья по несчастью. Иди, присоединить к нему. Иди, отдайся ему…