Гремящий дым

Предстояла большая охота. Князь Конрад Мазовецкий прибыл сюда накануне в сопровождении всех своих приближенных. Страстный любитель охотничьей потехи, он, не скрывая нетерпения, вышел из своего шатра, держа в руке самострел. За ним следовали его оруженосец и телохранители с тяжелыми топорами на плечах. Оруженосец нес рогатину князя.

Многочисленные охотники из свиты князя, также вооруженные самострелами и рогатинами, высыпали из шатров и заняли места за стрелками или между ними, застыв в ожидании.

Сам князь расположился в облюбованном месте, левее линии стрелков, ближе к той стороне поляны, откуда можно было ожидать появление зверя. Чуть поодаль остановился оруженосец, за ним расположились телохранители, готовые в любую минуту прийти на помощь своему господину. Оруженосец прислонил рогатину князя к стволу соседнего дерева. Не выпуская из рук самострела, Конрад напряженно прислушивался к лесным шумам и не сводил глаз с поляны.

Позади послышалось ржание. Это подвели княжеского коня и коня его оруженосца.

Где-то вдали прозвучали сигналы рога. Потом снова наступила тревожная тишина, нарушаемая лишь криками соек.

Спустя некоторое время звуки рога повторились. Они были уже ближе. Им ответили дудки.

Все насторожились: ждать оставалось недолго. Вот-вот должны были появиться звери, направляемые к поляне искусными загонщиками.

Еще несколько томительных минут ожидания — и из лесной чащи, ломая сучья, выскочили несколько поросших густой шерстью кабанов. Они стремительно неслись через поляну, подгоняемые собаками и криками загонщиков.

Встреченные стрелами охотников, кабаны захрюкали, завизжали и повернули назад, но были осыпаны новым градом стрел и, истекая кровью, один за другим валились на траву, забившись в предсмертных судорогах.

Вслед за кабанами на поляне появились олени. Раздувая ноздри, они бежали, почти не касаясь земли, закинув назад головы с ветвистыми рогами.

Опять зазвенели стрелы, вонзаясь в бока и головы обезумевших от страха животных. Смертельно раненные олени с хрипом валились на землю под победные клики охотников.

Начало потехи было удачным.

Князь Конрад разгоревшимся взглядом следил за увлекательной охотой, но сам не принимал в ней участия. Он берег свои силы и охотничий азарт для более серьезного противника. Туры, зубры, медведи — вот с кем он жаждал помериться силами, вот кого он считал достойными для себя противниками.

Между тем звуки рогов, лай собак и усилившиеся крики загонщиков возвестили о приближении новых зверей. Охотники снова насторожились, застыли в нетерпеливом ожидании. Все явственнее слышался мерный топот.

— Туры! — торжествующе воскликнул князь, изготовив самострел и оглянувшись на прислоненную к дереву рогатину.

Тяжело продираясь через густой кустарник, на опушку выбежали один за другим четыре тура. Их огромные бородатые головы были низко наклонены к земле. Возглавлявший группу гигантский самец свирепо поводил глазами. Из ноздрей его валил пар, слышалось хриплое дыхание.

Князь натянул самострел, и стрела, прожужжав в воздухе, вонзилась в бок вожака стада.

Тур взревел от боли и ярости и заметался по поляне в поисках невидимого врага. Другие быки заревели в ответ и последовали за своим вожаком.

— Моего не трогать! — повелительно вскричал князь. — Я сам с ним справлюсь! — Он снова прицелился, и вторая стрела настигла раненого тура, угодив ему в шею.

Остальные охотники тем временем осыпали тучей стрел других быков и добивали упавших животных топорами.

А вожак не хотел сдаваться. Вторично раненный, он на мгновение застыл на месте, а затем, еще ниже нагнув голову, стремительно бросился в сторону цепи стрелков, разметал несколько человек и устремился в глубь леса, сокрушая все на своем пути.

— Коня! — в страшном возбуждении закричал Конрад. — Скорее коня!

Мгновение спустя князь, сопровождаемый верным оруженосцем, уже мчался вдогонку за раненым туром, оставлявшим за собой кровавые следы. «Далеко не уйдет, — успокаивал Конрад сам себя, — слишком много теряет крови».

Следы уводили преследователей все дальше и дальше в гущу леса. Пробираться через нее становилось все труднее и труднее. Кони тяжело дышали, роняя на хвою белые хлопья пены.

— Вот он, господин! — радостно вскрикнул вдруг молодой оруженосец, показывая рукой на небольшую полянку, неожиданно показавшуюся в самой глубине пущи.

Князь глянул туда и увидел грузную тушу тура, придавившую своей тяжестью кусты можжевельника и молодую поросль сосняка.

— Еще дышит, — с невольным восхищением произнес оруженосец.

В самом деле, в страшном звере еще теплилась жизнь. Редкие хриплые вздохи вздували его живот, и тогда на ноздрях появлялась кровавая пена.

— Довольно ему мучиться, — с мрачным сочувствием сказал князь. Он спешился, выхватил из ножен кинжал и, подойдя к умирающему животному, несколькими ловкими ударами перерезал ему горло.

Тур захлебнулся в хрипе, забил ногами и затих.

Конрад опустился на ствол сломанного дерева и большим расшитым платком вытер вспотевший лоб.