Гремящий дым

После непродолжительного раздумья, мысленно взвесив все «за» и «против», он заявил Понсе де Леону, что готов принять участие в экспедиции и что с особенным удовольствием дает свое согласие, зная выдающиеся качества сеньора губернатора.

— Я рад, Аламинос, что в вас не ошибся. Я всегда считал вас благоразумным человеком, — с удовлетворением сказал Понсе де Леон, разливая в бокалы вино.

— И вы не раскаетесь, клянусь честью, в принятом решении, — продолжал он. — Перейдем же к делу. Я полагаю, что, не мешкая, надо снарядить корабли и набрать экипажи. Последнее я намерен поручить вам, любезный Аламинос. Думаю, что это не составит для вас большого труда. Поход предстоит нетяжелый, а, кроме того, памятуя конечную цель плавания, мне кажется, нет никакой нужды быть слишком разборчивым при подборе людей. Берите стариков и даже увечных, они особенно охотно согласятся участвовать в путешествии, когда узнают, что смогут излечиться от недугов и вернуть себе молодость. Всем остальным займусь я сам. По рукам, Аламинос, и да поможет нам пресвятая дева Мария!

С этими словами Понсе де Леон поднялся с кресла и осушил свой бокал. Кормчий последовал его примеру…

Лейтенант Савин на мгновение остановился, как бы что-то припоминая, и затем продолжал:

— Подробно описывать ход плавания я не буду. Скажу лишь, что поиски острова Бимини с чудесным источником были, как вы, наверное, догадываетесь, безуспешными. Но взамен легендарного острова испанцы открыли неведомую доселе европейцам землю, покрытую роскошной тропической растительностью. Этому благодатному краю они дали название Флорида, что в переводе с испанского означает «цветущая».

После бесплодных поисков источника вечной молодости флотилия повернула обратно и поплыла на юг вдоль берегов вновь открытой земли.

— Все, что ты рассказываешь, очень интересно и поучительно, — не утерпев, прервал я рассказчика, — но где же связь с Гольфстримом? Есть все, о чем говорится в стихотворении Гейне, но Гольфстрим… пока о нем ты не сказал ни единого слова.

— Это верно, — согласился Савин. — Но ты несколько поспешил с выводами, потому что я как раз подхожу к этому. Просто я хотел ввести вас в историческую обстановку. А теперь попробуем представить себе заключительное действие плавания, которое происходит у южной оконечности полуострова Флорида.

…Корабли стоят на якорях, но не все. Одно судно отсутствует. Где оно? Об этом мы узнаем из разговора Понсе де Леона и Аламиноса, которые прохаживаются по палубе, время от времени останавливаясь и всматриваясь в морскую даль.

— Подумать только, сорвало корабль с якоря при совершенно ясной погоде и спокойном море! Небывалый случай! — удивленно говорит Понсе де Леон.

— Я обратил внимание на это течение еще тогда, когда мы плыли на север, — хладнокровно замечает Аламинос. — Но в тот раз оно не показалось мне столь сильным. А здесь оно ощущается особенно заметно.

— Это просто непостижимо! — продолжает удивляться Понсе де Леон. — Какое-то дьявольское наваждение! — В голосе его слышны нотки недовольства.

— Оно берет начало где-то на западе, — задумчиво говорит кормчий. — Но как велика его сила и как далеко простирается действие этого течения? Если оно такое мощное, каким показалось нам здесь, то, быть может, им следует пользоваться нашим кораблям, возвращающимся из Нового Света в Старый?

— Мечты, бесплодные мечтания, Аламинос! — раздраженно ворчит Понсе де Леон. — Меня совершенно не интересует ваше течение, и вам не советую забивать голову этим вздором. Мы должны думать об острове Бимини и продолжать его поиски.

— Может статься, вы и правы, сеньор Понсе де Леон, — отвечает Аламинос, — но Бимини мы пока не нашли, а течение есть.

— Оставьте меня в покое с вашим течением. Мне не до него! А! Взгляните, Аламинос! Вот возвращается унесенный этим проклятым течением корабль. Наконец-то! Дайте сигнал к отплытию, Аламинос, мы можем отправляться. И будьте внимательны, самое главное, будьте внимательны, мы продолжим поиски Бимини…

— Вот и все, — заключил лейтенант. — Так впервые было обнаружено это течение, теплое дыхание которого мы ощущаем сейчас здесь, в Баренцевом море.

— А название? — спросил Селиков. — Этот, как его… Гольфстрим. Почему называется так течение?

— Я как раз хотел этим кончить, — кивнул головой Савин. — Испанцы, которым впоследствии удалось проследить направление этого течения во время плаваний в Мексиканском заливе, наименовали его «течением из залива», полагая, что оно зарождается именно здесь, в заливе. Затем долгое время оно было известно под именем Флоридского, а с 1772 года по предложению американского ученого и дипломата Вениамина Франклина окончательно утвердилось нынешнее название течения — Гольфстрим, образованное двумя словами: «гольф» — залив и «стрим» — течение.

Селиков хотел задать еще какой-то вопрос, но в это время появился ординарец командира полка с приказанием Савину срочно идти к начальнику штаба. Беседа наша прервалась.

Море посреди океана