Гремучий студень

– Откуда вам известны их приметы? – насторожился столичный следователь.

– Приметы взяты из полицейского протокола, так Столетов описывал бомбистов. Другой вопрос, откуда эти приметы вам известны?

– Из тех же протоколов.

– Но вы были осведомлены о составе банды заранее, еще до приезда в Москву. Кто же ваш осведомитель?

Благодушное настроение моментально испарилось. Порох вцепился в загривок коту, который взвыл от возмущения, и отбросил прочь.

– Охранное отделение собирает информацию по крупицам. Здесь одно зернышко, там – другое. Клюем, знаете ли, словно курочка.

– Так всех и заклюете, – пробормотал сыщик.

– Шта-а?

– Я говорю, поздновато завтракаете, ваше высокородие.

Илья Петрович успокоился, подтянул к себе другого кота. Тот вяло отбивался, но потом затих, присмирел под тяжелой рукой.

– Ночь прошла в трудах. Допрашивал плотника, из тех, что в Лефортовских казармах ремонт вели. Там уже месяц меняют балки под крышей и полы перестилают… Прежде все было проще. Отдали приказ взводу солдат, они и доски застругают, и приколотят. Но возникли чертовы реформы. Прогресс, итить его мать! Армия должна воевать, ремонты же пусть наемные плотники делают. Каково? Служивых можно послать на смерть, а заставить их потрудиться – права нет.

Он махнул рукой половому и показал три пальца. Тот стрелой метнулся за занавеску.

– Наняли плотников из артели. Они всегда вчетвером работали, а вчера утром Селиван не пришел в казармы. Сказался больным, прислал весточку с племянником или еще каком дальним родственником. Артельщики сразу поверили, потому что узнали селиванов короб с инструментом – у того резные дощечки поверху, приметные, и дно гвоздиками убито. Стал бы мастер кому попало свой инструмент отдавать? Вот и эти лапти решили, что нет. А работу втроём не осилить. Взяли юнца с собой, провели мимо караульных внутрь.

– А он в этом коробе пронёс бомбу, – негромко сказал Мармеладов.

– Шта-а? – еще один кот полетел с лавки на пол, остальные поспешили отползти подальше от взбешенного полковника. – Да чтоб тебя перевернуло! А это вы как вычислили?

– Простое умозаключение. Вы приехали ловить бомбистов и вряд ли станете допрашивать кого-то среди ночи, если в этом деле не фигурирует бомба. Далее, по вашим словам, плотников всегда было четверо, но допрашивали одного. Где остальные? Или погибли, или в больнице в беспамятстве. Стало быть, взрыв получился мощный.

Половой, который принес три чашки чаю, услышав слово «взрыв» вздрогнул и пролил немного на скатерть. Порох рыкнул на него, срывая злость.

– Много жертв? – сочувственно спросил Митя.

– Тридцать человек убитыми, ещё полсотни в лазарете. Бомбисты все рассчитали. Плотники трудились на первом этаже, а аккурат над ними – столовая. Как раз юнкеров завели обедать, расселись они, чуть подурачились, отнимая друг у друга горбушки. Молодо-зелено, – скрипнул зубами полковник. – А внизу – бомба в коробе. Этот селиванов «племянник» без четверти двенадцать говорит: «Побегу до булочника. Ситного всем принесу. С изюмом». Кто же от такого откажется?! Ермолай, плотник, которого я допрашивал, с ним вызвался идти. Отстал у выхода, чтобы прикурить цыгарку у часового. Потому и выжил. А от остальных артельщиков и ошметков не нашли.

Вспомнив о папиросах, Порох достал портсигар и закурил. Коты с громким мявом перешли на другую половину чайной комнаты, подальше от противного дыма. Остался лишь тот, что лежал у Мити на коленях, но и он порывался сбежать.

– Но если «племянник» плотника ушел загодя, то кто взорвал бомбу? – спросил Мармеладов.

Порох зыркнул на него из-под бровей.

– Все-таки есть то, чего вы не знаете, а, Родион Романович? Бомба в ящике была особенная. С часами. Это мы уже потом установили, разыскав среди завалов обгоревшие шестеренки. Ровно в полдень бабахнула, секунда в секунду…

Кот, что лежал на коленях почтмейстера, вывернулся и утопал к остальной пушистой компании в дальнем углу. Митя попытался стряхнуть шерсть с черных штанов, – впрочем, безуспешно, – взял чашку и стал пить, шумно прихлебывая.

– Ух ты! Какой горячий чай, – он фыркнул, как недавний кот. – А что же тот артельщик… Спиридон?

– Селиван, – подсказал сыщик.

– Точно, Селиван. Он что же, в сговоре с бомбистами? Нарочно на работу не вышел?

– Мертвым нашли, – полковник затянулся папиросой и выпустил дым через ноздри. – Кто-то ночью проник в его каморку и голову проломил. А короб с резным верхом забрал, чтобы остальные артельщики приняли подменыша без лишних сомнений.

– Вы сказали: «проломил», – уточнил Мармеладов, морщась на дым. – Проломил или раздавил?

Следователь задумался, восстанавливая перед мысленным взором мрачную картину, увиденную вчера на месте преступления.

– Ну, скорее второе. Да, определенно раздавили, с двух сторон. А что?

– У Бойчука в ячейке есть бандит по кличке Хруст. Говорят, он как раз таким образом людей и убивает – давит, пока череп не хрустнет.

Порох с минуту разглядывал сыщика.

– Говорят? Хм-м… Говорят, значит. Выходит, у вас есть осведомители из числа бомбистов?

– И у вас тоже, Илья Петрович.

– Не понимаю ваших намеков.