Грендель

– Цветы, значит, это, сами понимаете, хорошо, – продолжал Милица, состроив многозначительную мину. – Клумбы, там, грядки, вазоны, панно и прочие эстетические формулы. Облагораживает, значит, возвышает и все такое. Боец любуется цветами, боец вдыхает аромат, и у бойца улучшается психологическая составляющая и прочие функции. Но тут есть резервы, и я эти резервы отыскал, – комбат вновь окинул танкистов взглядом, и этот взгляд был торжествующим. – Любоваться, нюхать – это, конечно, хорошо, однако данных показателей мало, градус эффективности недостаточный. Не бьет, значит, по мозгам.

«Стрелять-попадать, что он еще придумал? – внутренне похолодел Силва. – Неужели Бенедикта под оранжерею решил приспособить?»

– А должен бить, господин постмайор? – осторожно спросил он.

– Ну конечно должен, подкапитан! – воскликнул Милица даже с некоторым недоумением относительно вопроса Дария. – Что ж это за градус, если он не бьет. У нас ведь с вами, подкапитан, и воспитательные задачи есть, их никто не отменял! А то как, значит, выходит? Зрительная функция у бойца задействована, нюхательная тоже, да и слуховая – ну, если ветерок, и клумбы, значит, шелестят. Но боец – это не только органы зрения, нюха и уши! У бойца и другой, я бы сказал, и я не побоюсь этого слова, архиважный орган имеется…

Тангейзер тихонько хрюкнул и сразу старательно закашлялся, а Дарий по-прежнему надеялся, что сохраняет нейтральное выражение лица. Спиноза же ничем не проявлял, что слушает разглагольствования комбата.

– И этот орган называется головой! – торжественно заявил постмайор. – Получается, что голова-то у него в этом процессе не эксплуатируется! А вот я свою голову поэксплуатировал, и вот что придумал, – Милица подался вперед и сделал короткую паузу. – Посреди всех этих клумб и прочих, значит, рабаток, нужно понатыкать табличек со всякими полезными для бойцов надписями. Не только, значит, эстетически воздействовать, но и воспитывать, обучать, направлять и, если хотите, в самом общем калибре, формировать мировоззрение! Вот поэтому я и здесь. Надписи нужны четкие, хлесткие, доходчивые и художественно соответствующие, взаимо-, значит, сопрягающиеся как формой, так и содержанием. Они должны стрелять прямо в голову и там и оставаться.

– Так это вы, господин постмайор, к Бенедикту пришли? – догадался Силва. – Дабы он, значит, этим занялся, значит?

– Правильно мыслишь, подкапитан, – удовлетворенно подтвердил Милица. – Лонечка… э-э… то есть Алонтальна… в общем, она мое поздравление до сих пор вспоминает. Так что, боец Спиноза, тебе и карты в руки… то бишь снаряд в ствол.

– Слушаюсь, господин постмайор, – наконец подал голос супертанк. – Если я правильно понял, речь идет о разных положительно влияющих на умственный аппарат бойцов, приносящих практическую воспитательную пользу и способствующих формированию четкого мировоззрения надписях типа тех, что присутствовали когда-то на агитационных плакатах, размещаемых на территории воинских частей.

– А что там присутствовало когда-то на агитационных плакатах? – насторожился Милица.

– Вот несколько, некоторые я сразу переделаю на современный лад и с учетом специфики нашего батальона. – Бенедикт секунду-другую помолчал и заговорил громко и назидательно, четко отделяя слова друг от друга, будто с размаху резал на части огурец: – «Звонишь домой – смотри, случайно не разболтай военной тайны!» «Бей так: что ни снаряд – то враг!» «Щит могучий броневой крепко бережет покой!» «В строю стоят отважные танкисты, Союза лучшие и славные сыны!» «Все сильней и крепче год от года…»

– Превосходно! – прервал Спинозу комбат и с довольным видом заворочался в кресле. – То что надо!

– Это только для примера, – скромно пояснил Бенедикт. – Так сказать, пристрелка. Можно создать тексты и более предметные, рассчитанные именно на наши реалии, а кое-где указать конкретную персону. Для достижения нужного воспитательного и морально-идеологического эффекта. Ну вот, например: «Если кто напьется – будет сам не рад: за него возьмется строгий наш комбат!» Это, что называется, предупреждающая табличка. А вот побудительная: «Бойца, кто быть примерным силится, всегда поддержит комбат наш Милица!» Не помешает и назидательная: «К бою будь всегда готов, но не смей сорвать цветов!»

Тангейзер чуть покривился от последней фразы, а постмайор аж заурчал от умиления. Бенедикт же продолжал набирать обороты:

– Можно разработать целые серии, в зависимости от того, где данные таблички планируется установить. Типа: «Насорил на стоянке – оскорбил наши танки!» «Пункт контрольно-пропускной: не ломись, а жди и стой!» «Коль работаешь в ангаре – позабудь о перегаре!» «Не позорь матобеспечения взвод – не бери спиртного в рот!» «Наш образец – вторая танковая рота. Не место в ней для идиота!»

Тут уже и Дарий удовлетворенно кивнул, потому что Спиноза говорил именно об их роте. Правда, из его слов можно было сделать вывод, что в первой и третьей место для идиота все-таки найдется…