Грешная и желанная

Опять же, все, что случилось после ее первой встречи с Йеном Эверси, как будто имеет косвенное к нему отношение. Он стал рассказом, а все остальное – сносками к нему. Не обязательно, чтобы ей это нравилось, но до конца она непременно дочитает.

– Я это запомню, – серьезно пообещала Тэнзи. – Спасибо.

Герцог коротко кивнул и повернулся к окну. Тэнзи поняла, что ее выставляют из кабинета.

Она увидела Йена только вечером, когда почти все семейство собралось в гостиной после ужина. Он явился в рубашке с закатанными рукавами, облегающих бриджах и высоких сапогах. Притворяясь, что читает книгу про Ричарда III, Тэнзи поглядывала на него и пыталась представить его без рубашки.

Но быстро опустила глаза, когда по рукам побежало тепло.

– Ты долго собираешься пробыть в Суссексе, Йен? – спросила Оливия, втыкавшая иголку в ткань, на которой буйно расцветали цветы. Как будто их в доме не хватает.

Рядом с ней на кушетке сидела Женевьева, подобрав под себя ноги и держа раскрытую книгу. Герцог ушел, вероятно, по каким-то делам.

– Я тебе уже надоел? Тебе стало скучно? – рассеянно отозвался Йен, не отрывая глаз от шахматной доски.

– Очень трудно заскучать, когда рядом ты, даже если очень постараться.

Уголок его рта дернулся. Он двинул фигуру, и Колин, который заглянул, чтобы взять что-то у отца, и дал себя уговорить на партию в шахматы, негромко выругался.

– Дамы, а что вы делали сегодня в городе? – спросила Оливия.

Тэнзи никогда не упускала подвернувшейся возможности.

Нелепо, но ее сердце заколотилось, словно что-то предвещая.

– Я купила новую книгу, – сказала она. – Возможно, вас она заинтересует, мистер Эверси.

Все присутствовавшие в гостиной мистеры Эверси подняли на нее взгляды, но быстро поняли, что она смотрит на Йена. С запозданием Тэнзи вспомнила, что он теперь капитан.

– Правда? – Он настороженно взглянул на то, что она держала в руках, словно стремясь убедиться, что это действительно книга.

– Это превосходное жизнеописание Ричарда Третьего.

Он улыбнулся коротко и любезно.

– А.

Это его «А» не особенно располагало к продолжению разговора.

– Вы упоминали о нем тем вечером, – напомнила Тэнзи. – Когда мы танцевали.

– Правда? – Он выглядел озадаченным.

– Ведь он погребен в Лестершире? – настойчиво продолжала она с ноткой отчаяния в голосе.

– А, да. Припоминаю. – Йен озабоченно нахмурил лоб, словно выискивал в ней признаки слабоумия.

Все вокруг прекратили свои занятия, прислушиваясь к их разговору.

Ладони и шея Тэнзи покрылись испариной.

– Она захватывающая. Книга.

На самом деле неправда. Тэнзи храбро прочитала две главы, но автор сделал все возможное, чтобы то, что могло стать захватывающей или хотя бы бурной кровавой историей, превратилось в занудное наказание для читателя.

– Не хотите рассказать нам немного? – Йен произнес это любезно, но при этом украдкой взглянул на часы на каминной полке. И снова на Тэнзи. Словно придумывал повод сбежать.

– Что там насчет Ричарда Третьего? – поинтересовался Колин. – Йен не заходил в библиотеку с тех пор, как ему влетело за то, что он рассматривал картинки в папиных анатомических атласах. Йен любит лазать на деревья, – добавил Колин, – и ездить верхом.

Тот бросил на брата насмешливый предостерегающий взгляд и снова посмотрел на Тэнзи.

Опять эти намеки.

Глаза Тэнзи защипало от унижения. Мог бы по крайней мере из приличия отвернуться, пока она медленно краснеет до самых корней волос и лицо словно окалено огнем. Во всяком случае, ей так кажется.

Но нет. Вместо этого уставился на нее с бесстрастным видом – так можно смотреть на закат или восход.

Невежа, напомнила она себе.

И тут же услышала собственный голос:

– Если хотите, можете ее взять.

– Эээ… книгу? – Он выглядел озадаченным.

Тэнзи молча кивнула и медленно ее протянула.

Йен поднял руку и осторожно взял книгу.

– Благодарю вас, мисс Дэнфорт, – мрачно сказал он.

– Не стоит благодарности.

Йен еще несколько мгновений смотрел на нее, и когда понял, что больше она не произнесет ни слова, снова вернулся к шахматной доске.

Горные вершины. Коньки. Сугробы.

Тэнзи старалась думать только о чем-то очень холодном в надежде, что щеки перестанут пылать.

Сердце Йена Эверси.

О, как насчет этого? Помогает.

Позже, намного позже, после того, как все один за другим ушли, а Тэнзи ждала до последнего, потому что не любила оставаться одна, она поднялась в свою спальню и даже растерялась, увидев в вазе цветы.

«Ха, Йен Эверси! Вот тебе!» Доказательство того, что ее ценят. Даже желают! И не один какой-то мужчина, а целых четверо! Что она и вправду обладает изяществом и очарованием и может пленять! Тэнзи смотрела на букет, дожидаясь, когда ее охватит ликование и чувство триумфа.

Затем застонала, уронила лицо в ладони и начала раскачиваться взад и вперед. Бесполезно. Она оживила в памяти тот миг, но он мучительно растянулся во времени: ее рука, протягивающая ему книгу, и его недоуменное лицо, когда он эту книгу берет. Снисходя до нее, как до глупой маленькой девчонки.

Она резко выдохнула, сдернула с ног туфли. Сначала одну, потом другую.

И швырнула их в стену.

Бам.

Бам.