Читаем Грешник полностью

Но одновременно я испытываю странные ощущения, увидев доказательства ее доброты в машине: они оставили неизгладимый след в моем сердце. Странные, потому что из-за этого я чувствую себя эгоистом, испорченным и бестактным, потому что у меня возникают опасения, что я с самого начала был прав – я опасен для нее, я очерняю ее душу и тело. А еще эти ощущения странные потому, что она безумно мне нравится, и она первая женщина, которая вызвала у меня такой душевный раздрай, но единственная, кого я не могу удержать.

К тому же в глубине души я понимаю, что ей, вероятно, необходимо побыть одной. Мы не трахались сегодня, но многое сделали в первый раз, не говоря уже о том, что откровенно обсудили вещи, которые обычно остаются невысказанными. И мне ведь удалось убедить ее остаться на ночь, поэтому, если ей нужно принять душ в одиночестве, чтобы привести мысли в порядок, с моей стороны будет невежливо к ней вламываться.

Я убираю руку с дверной ручки и иду на кухню, чтобы навести там порядок.

Полчаса спустя, тоже приняв душ, я выхожу из ванной в полотенце с зубной щеткой во рту. Зенни в майке и шортах с изображением Винни Пуха и, похоже… Похоже она разворачивает наволочку?

Я прищуриваюсь, пытаясь понять логику происходящего, потому что на девяносто девять процентов уверен, что у меня есть наволочки. Я, конечно, не домохозяйка или типа того, но уже достиг того уровня зрелости, чтобы иметь запас наволочек. И они, кстати, довольно хорошего качества. Я велел своему помощнику выбрать что-нибудь дорогое, и он, можно сказать, нашел самое шикарное постельное белье, которое только можно купить.

Не зная о моем присутствии, Зенни берет подушку и аккуратно вытаскивает ее из наволочки, меняя на свою.

– Что ты делаешь? – растерянно спрашиваю я с полным ртом зубной пасты.

Она поворачивается ко мне и опускает взгляд на наволочку в своих руках.

– Это наволочка из дома. Она из атласа, – добавляет Зенни, как будто это все объясняет.

– Ну, мои из египетского хлопка, – заявляю, указывая зубной щеткой на кровать. – Их привозят из Парижа.

– Да, но твои парижские наволочки мне не подойдут. – Пара ловких движений, и подушка аккуратно вставлена в ее атласную наволочку.

В полной растерянности я снова прищуриваюсь, глядя на нее, и решаю, что это слишком трудный разговор для чистки зубов. Иду в ванную, чтобы прополоскать рот и вытереть лицо, затем возвращаюсь обратно в спальню.

– Мне нужно купить новые наволочки? – спрашиваю я. – Я купил плохие?

У меня такое чувство, что я чего-то не понимаю, когда она прижимает подушку ко рту, чтобы скрыть улыбку.

– Нет, я уверена, что это отличные наволочки. Но они высушат мои волосы.

Высушат ее волосы?

Меня охватывает медленно нарастающий ужас.

– Они и мои волосы высушивают? – Пытаюсь украдкой поймать свое отражение в зеркале позади нее, задаваясь вопросом, не начали ли мои волосы иссушаться за последний год и сплетничали ли об этом у меня за спиной окружающие.

Теперь Зенни открыто хихикает над моим тщеславием. Я подхожу к ней, на мне лишь полотенце, и тихо рычу, когда ловлю ее взгляд на своей обнаженной и все еще влажной груди. Ее улыбка становится более застенчивой и одновременно плотоядной, в присущей для Зенни манере. Я хочу прижать ее к себе и зацеловать эту противоречивую улыбку до головокружения.

– Дело в моих волосах, – наконец отвечает Зенни, но не может оторвать взгляд от моего пресса. – Волосах черной девушки. Благодаря атласу они не так сильно сохнут или вьются, пока я сплю. Полагаю, что вся эта паника напрасна, у тебя хорошие наволочки.

Под всей этой паникой подразумеваются мои волосы, дает понять она, проводя пальцами по мокрым прядям и взъерошивая их у меня на лбу. Ее зрачки расширяются, когда она наблюдает, как капли воды скатываются по моим скулам вниз и капают с подбородка.

Мой возбужденный член того и гляди свалит полотенце, низко обернутое на бедрах, и я подхожу еще ближе, чтобы наклониться и поцеловать ее.

– Но атлас лучше разглаживает морщины… у всех, так что на самом деле у всех должны быть атласные наволочки, – говорит она. – Или шелковые, но шелк намного дороже. Хотя, думаю, ты не стал бы возражать. – Мне кажется, она пытается сейчас что-то сказать и уже близка к нервной болтовне, что совершенно не похоже на Зенни.

Что, скорее всего, означает: она нервничает. Черт.

В этом так трудно разобраться, черт побери. Обычно меня не волновало, если женщина, собирающаяся лечь ко мне в постель, нервничает. Во-первых, я никогда не позволяю женщине остаться на ночь, потому что в мою гостеприимность входят только душ и доставка до дома (джентльмен всегда платит за дорогу домой – помните об этом, дамы).

Во-вторых, если я почувствую хоть малейшую волну сомнений, исходящую от женщины, то все сразу же заканчивается. Я не заинтересован в том, чтобы затаскивать сопротивляющуюся женщину в постель по целому ряду этических и эмоциональных причин. И мне не интересно быть с женщиной, которая только притворяется, что хорошо проводит время.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дороже жизни
Дороже жизни

Молодая дворянка Наталья Обрескова, дочь знатного вельможи, узнает тайну своего рождения. Эта тайна приближает ее к трону и подвергает ее жизнь опасности. Зависть, предательство любимого жениха, темница — вот что придется ей испытать на своем пути. Но судьба сводит ее с человеком, которому она делается дороже собственной жизни. Василий Нарышкин, без всякой надежды на взаимность, делает все, чтобы спасти, жизнь Натальи. Она обретет свое счастье, но та тайна, что омрачила ее жизнь, перейдет по наследству к ее дочери, которую тоже будут звать Наташей. Девушка вернется в Петербург, встретит близких людей, но ее насильно лишат этого счастья и увезут в чужую страну. Однако сила духа и решительный характер выручат ее из любой беды. И, конечно, рядом будет тот человек, которому ее жизнь всего дороже.

Дана Стар , Кей Мортинсен , Наталия Вронская

Исторические любовные романы / Короткие любовные романы / Любовные романы / Самиздат, сетевая литература / Романы