Грешные и проклятые

Я почувствовала, как две пары рук схватили меня сзади, и резко ударила головой назад. Удар попал в цель, ощущение ломающихся костей лица и зубов вызвало у меня улыбку, как и послышавшийся громкий вскрик боли. Секунду спустя, я ударила каблуком по носку ботинка, который видела краем глаза, пригнувшись, увернулась от удара массивной руки, и повернулась по диагонали, так, что мое плечо врезалось следующему нападавшему в живот. На этот раз я была вознаграждена болезненным всхлипом, и увидела, как савларец с клочковатой бородой выплевывает кровь.

Заметив, как защитные очки блеснули слева от меня, я двинула локтем в горло следующему, сбив с него респиратор, отлетевший со струей наркотического газа. Перешагнув через упавшее тело, ко мне двинулся гигант, высокомерный и самоуверенный, как и большинство этих здоровенных качков. Я выбросила вперед ногу и попала ему ботинком под коленную чашечку, с достаточной силой, чтобы выбить ее и вогнать в мышцы бедра. Кродден пошатнулся и рухнул, взревев от боли, но успел схватить мясницкий топор с колоды для рубки мяса.

- Ладно! – взревел он. – План меняется! Смертный приговор!

Я бросилась в сторону, но у этого Кроддена были длинные руки. Топор мелькнул с безумной скоростью, и тупой стороной зацепил меня в висок. В глазах потемнело.

Я очнулась секунду спустя, окруженная шестью савларцами. Крепко держа, они потащили меня к машине в глубине камбуза.

Она называлась автоматом для переработки мяса, а камбузные работники называли ее просто мясорубкой. С одного конца засовываешь в нее тушу, и с другого она выходит уже разделанной, кусками или фаршем. Эта машина могла перерабатывать мясо непрерывно целыми днями. Я слышала истории, что Енох использовал ее для устрашения дураков, не желавших платить долги.

- Она очухалась, Рохо, - сказал один из химо-псов. – Следи за коленями.

Раздались смешки. Потом я услышала, как кулак врезался во что-то со звучным треском, и кто-то позади меня шлепнулся на пол. Светильники на потолке мигали, отбрасывая причудливые тени, вызывавшие у меня странное головокружение.

- Полежи, пока не научишься уважать старших, парень, - прорычал Кродден. – Или отправишься в мясорубку следом за ней.

Я отчаянно сопротивлялась, кусалась и кричала, пока рука не зажала мне рот. Я вцепилась в нее зубами. Почувствовав, как меня поднимают, я стала отбиваться ногами, и на мгновение вырвалась и всадила два пальца в чей-то налитый кровью глаз. Но меня снова ударили по голове и снова подняли, на этот раз держа так крепко, что я не могла вырваться.

- Пришла пора немного поделиться с солдатами, полевой командир, - усмехнулся Кродден. – Как тогда на Геродде.

Я увидела огромную пасть мясорубки с зубчатыми лезвиями внутри, похожими на рабочую часть камнедробилки «Голиаф». С утробным ревом машина включилась, и круглые лезвия начали вращаться, разбрасывая искры и ошметки мяса. Светильники на потолке вдруг замигали чаще, потом вовсе погасли.

Я упала. И тут начались вопли.

В мигающих вспышках света все вокруг выглядело как прерывистая картинка из старинного зоотропа Бульвадта. Я увидела, как некая невидимая сила подняла огромную тушу Кроддена и ударила его головой о потолок так, что его шея сломалась со страшным треском. Лица савларцев вскрывались кровавыми полосами, словно их резали четыре ножа одновременно, брызги крови и выбитые зубы разлетались во все стороны. Те же невидимые ножи вспарывали горла так глубоко, что в зияющих ранах виднелись шейные позвонки. Снова и снова глубокие резаные раны появлялись на бледной савларской плоти, словно ее рвал когтями невидимый чудовищный зверь.

Внезапные образы, словно разрезанные на ряд живых картин вспышками света. Казалось, будто я была прикована к месту каким-то ужасным параличом. Все, что я могла делать – просто лежать и смотреть.

Вспышка.

Клочья обмундирования, ребра разлетаются из вспоротого торса.

Вспышка.

Рот без языка, полный крови.

Вспышка.

Лопающиеся глазные яблоки, вырванные из глазниц бескожего кровавого лица.

Вспышка.

Безголовый труп, летящий в полку с посудой, кастрюли и сковороды с грохотом сыплются во все стороны.

Вспышка.

Из разорванных артерий хлещет черная жидкость.

Откуда-то сверху ко мне потянулась татуированная рука. Инстинктивно я отбила ее обратно в темноту. Спустя секунду я увидела эту руку при вспышке света, но на этот раз кисть была оторвана, и надо мной навис сочащийся кровью красный обрубок. Кровь хлынула мне на лицо, горячая и зловонная.

Я почувствовала, как что-то царапает мое плечо, словно четыре огненных линии появились под моей формой – и завизжала, как перепуганная собака. А потом я услышала над собой ужасный царапающий голос. Это было нечто среднее между предсмертным хрипом и голосом женщины, наполненным такой ненавистью, что я ощутила, будто мои кости превращаются в воду.

МОЁ.