Грешный

Язык спутника проникал все глубже, и потерявшая остатки рассудка Джейн только и могла, что крепко ухватиться за шею возлюбленного, позволив тому уносить ее далеко–далеко прочь. Близость Мэтью, его решительный натиск были совсем не тем, чего она ожидала. Этот горячий, возбуждающий поцелуй нисколько не уменьшил ноющего чувства в самом низу живота Джейн — скорее наоборот, настойчивые прикосновения Мэтью будто поглощали каждую клеточку ее тела. Джейн ощущала возлюбленного в своей крови, в биении своего сердца. Слышала его, отзвуки вожделения в его мыслях, чувствовала, как он стучится в дверцу ее души.

Мэтью покорил ее одним–единственным поцелуем.

Джейн из последних сил цеплялась за любимого. Ее пальцы впились в плечи Мэтью, когда их губы переплелись в причудливом, диком танце. Внезапно он замер и, затаив дыхание, хрипло произнес:

— Мне нужно дотронуться до вас. Я должен почувствовать вас обнаженной, своей собственной рукой.

Ладонь Уоллингфорда скользнула к вороту шерстяной накидки Джейн. Жар его тела, казалось, просачивался сквозь муслиновую ткань ее платья, прямо к ее коже, которая жадно поглощала это тепло. Почувствовав, как мощная рука спутника легла на ее грудь, Джейн затрепетала. Словно разгадав желание любимой, Мэтью развязал накидку, пробежав рукой по ее талии к животу. Несмотря на темноту, Джейн инстинктивно знала, что Мэтью смотрит на нее, пытаясь уловить отклик ее тела на новые ласки.

Джейн хотела этого мужчину — с безрассудной, пугающей силой. И не могла думать ни о чем другом кроме как о том, чтобы окончательно скинуть одежду и лечь обнаженной рядом с ним, прямо здесь, в карете. Она хотела просить — да что там просить, умолять его об этом, но не решалась произнести и слова. Н знала, как лучше сделать это, как найти в себе силы признаться в порочных желаниях. Так она и замерла в нерешительности, чувствуя, как рука Мэтью продолжает эту сладкую пытку — мнет и поглаживает ее тело, неумолимо приближаясь к самой сокровенной его частичке… Ах, если бы Джейн только могла знать, какие мысли роятся в голове возлюбленного!

А Мэтью думал о ее приятной, теплой, нежной коже мечтая увидеть свою руку, ласкающую ее. Даже под слоями платья и женской сорочки он мог ощущать гибкое и податливость ее тела, страстный жар, окутывавши его, дразнящую горячность ее лона. Уоллингфорд с не терпением ждал того момента, когда он окажется во власти сгорающего от неги тела и почувствует, как постепенно наливается мягкий холмик Джейн под ласками его рук и губ.

Резким движением он окончательно сорвал накидку с плеч любимой. Джейн дрожала, но не от холода — Мэтью знал это точно, ведь ее тело просто пылало! Можно было почти видеть исходящий от фигуры спутницы пар, который согревал и осторожно вползал в душу графа, изгоняя таившегося в ней демона.

О Всевышний, как же прекрасна была эта женщина! Ее соски выделялись под корсажем платья, словно маленькие твердые горошины. Уоллингфорд наслаждался тем, как постепенно набухает от удовольствия грудь Джейн — точно так же, как плоть между его ногами, которая уже выросла до внушительных размеров. С каким блаженством он бы погрузил сейчас в нее эту плоть, упиваясь ее пылающим телом!

— Какие великолепные груди! — тоном знатока произнес граф. — Я думал о них всю прошлую неделю, едва ли не каждую минуту! Вы и представить себе не можете, насколько захватили мои мысли! — Нежно коснувшись бюста Джейн, он тихо добавил: — Я хочу написать вас обнаженной, придерживающей руками свои груди. Я мечтаю написать их набухшими от желания — такими, какие они сейчас.

Джейн извивалась под ласками Мэтью. Его ствол был сейчас не столько твердым и разбухшим, сколько болезненным, словно его поймали в ловушку под брюками. Граф хотел, чтобы она снова ласкала фаллос своей рукой — не со всей силой страсти, а легко, дразняще. Он желал медленно, с наслаждением ощущать приближение оргазма и снова извергнуться в ее руку, как той памятной ночью. Мэтью мечтал, достигнув пика блаженства, тихо лежать рядом с Джейн.

— Мне бы хотелось доставить вам удовольствие. И, клянусь всеми святыми, я это сделаю! — простонал он, осыпая поцелуями нежную кожу ее грудей, выбившихся из лифа платья. Рука графа скользнула под юбку Джейн, его ладонь медленно, чувственно заскользила по одетой в чулок ноге.

— Я хочу попробовать ваш вкус, Джейн, почувствовать, как ваше лоно будет сочиться под моими пальцами. Я хочу, чтобы вы выкрикивали мое имя, царапали мою спину, пока я буду доводить вас до блаженства своими губами.

Опять начав задыхаться, Джейн крепко ухватилась за пиджак Мэтью. Словно не замечая ее волнения, граф пробежал пальцами по крепкому, сильному бедру. Джейн была сбита с толку, даже шокирована откровенными замечаниями Уоллингфорда, и тот вдруг осознал, как сильно возбуждают его эти неопытность и простодушие. Мэтью откинул Джейн на скамью, теперь ее спина прижималась к стене кареты, а ноги оказались поверх бедер возлюбленного.