Грета Гарбо. Жизнь, рассказанная ею самой

Но Луис Майер не из тех, кто прощает обиды, тем более публичные. Думаю, Гилберт быстро понял, что подписал приговор своей карьере. Говорят, Майер поклялся, что разрушит карьеру Джона во что бы то ни стало. Едва ли Луис Барт стал делать это при всех, он не из тех, кто обещает растоптать врага после нанесенной пощечины, Майер скорее затаится и примет меры, но эти меры будут таковыми, что обидчик тысячу раз пожалеет о своем поступке. Мало того, вовсе не в интересах Майера делать свой позор всеобщим достоянием. Немедленно поползли слухи, что Гилберт ударил мэра Лос-Анджелеса, а не самого Майера.

Как бы то ни было, мы с Джоном расстались, чтобы снова встретиться на экране. Через полгода он женился на Ине Клер, но этот брак счастливым не назовешь, он распался через два года. Был и четвертый брак Гилберта, который тоже распался.

Хорошо или плохо, что меня не было в этой веренице жен-неудачниц? Наверное, да. Позже мы с Джоном еще играли в «Королеве Христине». Это случилось по моему требованию.

А тогда моя карьера тоже повисла на волоске. Мой разрыв со Стиллером устраивал студию, и скандал из-за несостоявшейся свадьбы с Гилбертом тоже, но не больше. МГМ был нужен не только наш роман на экране, но и в жизни, на этот брак делали ставку, и никому не позволялось разрушать финансовые вложения студии. Можно сколько угодно ссориться в повседневной жизни, можно ненавидеть друг друга или, напротив, любить того, кого, по мнению студии, любить нельзя. Но на виду, для публики роли должны исполняться безукоризненно. У каждого своя роль, и относиться к ней наплевательски запрещено, вернее, чревато крушением карьеры.

Я нарушила требование студии, не пожелала быть назначенной женой Гилберта. МГМ устраивала такая пара, в ее рекламу уже вложены немалые деньги, куда большие планировалось вложить, и мой каприз мог испортить все. Конечно, капризная красавица, сбежавшая от героя-любовника прямо из-под венца, – тема хорошая, но ненадолго, нужно помнить, что на экране наши образы связаны и пара зрителям дорога.

Майер уже потирал руки, предвкушая, какой ажиотаж вызовет сообщение о нашей свадьбе, насколько подскочат доходы от проката картин и как будут ждать следующих. Побег из-под венца только добавлял пикантности ситуации, но долгие капризы перестают быть капризами…

Борьба с Голливудом

Я не хотела быть посаженной куклой даже на собственной свадьбе, не желала играть роль счастливой невесты и жены в угоду МГМ. Эта публичность рядом с Гилбертом и в угоду Майеру меня страшно пугала. Но побег вопросов не решил.

Когда в моей квартире появился Харри Эдингтон, я подумала, что он пришел от Гилберта. Возможно, так и было, но разговор Эдингтон завел совсем другой. После его первых слов у меня родилось подозрение, что Харри прислал не Джон, а сам Майер. Оказалось, все не так, появился он по собственной воле. Просто мой агент лучше других и быстрее остальных понял и чем мне лично (а значит, и его гонорарам) грозит такое непослушание, и как можно исправить ситуацию с наименьшим ущербом.

– Грета, ты не любишь Джона?

– Люблю, но не хочу замуж.

– Давай я попробую угадать, почему. Если я не прав, скажи. Можешь просто отвечать «да» или «нет». Тебя пугает вся эта шумиха вокруг свадьбы?

– Да.

– А еще популярность и публичность Гилберта?

– Да.

– И ты не желаешь быть рядом с ним постоянно на виду? Тебе больше по душе тот самый образ, который мы создали – загадочного Сфинкса?

– Да, Харри, ты все понимаешь правильно. Только я не знаю, как быть.

– Ты права, раскрыться рядом с Гилбертом – значит разрушить этот образ. Вернуться в него будет уже невозможно. Но ты ведь боишься не только этого. Чего еще, Грета? Попытайся понять сама.

Чего боялась я? Зависимости? Обязанностей? Обязательств? Необходимости снова подгонять свою жизнь под кого-то, не только под требования студии, но и под желания Гилберта. Наверное, я недостаточно сильно любила, потому что у влюбленных таких вопросов не возникает. Если человек влюблен, он думает не столько о себе и своей любви, сколько о любимом, и подчинение возлюбленному скорее радость, чем тягота или забота.

Харри все понял сам:

– Хорошо, оставим в покое ваши с Джоном отношения, разберетесь сами, не сейчас, так позже. Что с МГМ? Почему мне кажется, что ты готова все порвать и бросить?

– Готова.

– Подумай, к чему это приведет. Ты не сможешь быть никем, кроме киноактрисы.

– Я буду играть в Швеции…

– Едва ли. Стиллера уже нет, поддержать тебя некому. А кино Европы очень отличается от американского, поверь. Грета, для тебя просто не найдется ролей, и ты превратишься из звезды в актрису мелких эпизодов.

– Ну и пусть.

– Снова жить на двадцать крон за ролик?

– Откуда ты знаешь, сколько платят за рекламный ролик в Швеции?

– Я знаю все, что нужно, чтобы убедить тебя продолжать жить, причем жить в Голливуде.

И тогда я услышала от Эдингтона то, что стало моей программой практически на всю оставшуюся жизнь: