Грета и Стеклянное Королевство

Принимая во внимание, что именно на такое отношение к человечеству у остальной части Милены надеялась сама Грета, она не могла не поверить принцу и принцессе. Убедить Айзека, который уже был пропитан подозрениями, наверное, будет сложнее, но он уже принял ее, не так ли? Возможно ли, что даже неуловимые фейри могут стать союзниками? Что, если вся Милена придет к заключению, что нет необходимости делить людей на расы?

— К сожалению, — сказала Лейла, — Лазарь уже давно изгнан из нашего королевства. Однако недавно я слышала, что он… — она стихла. Очевидно, что она совершенно точно знала, что случилось с Лазарем.

Айзек прочистил горло.

— Буду рад, если вы останетесь здесь, чтобы послушать мое объявление, и присоединитесь к нашему торжеству перед возвращением домой, — сухо сказал он, давая понять, что гостеприимство не равнозначно доверию.

Принц и принцесса оба грациозно склонили головы. Лейла с теплой улыбкой вновь посмотрела на Грету.

— Возможно, у нас снова появится возможность поговорить позже.

— Было бы чудесно, — сказала она, и это было правдой даже несмотря на напряжённость Айзека рядом с ней. Им только пойдет на пользу, если они немного разузнают о загадочной расе фейри, пока здесь находились представители самой королевы.

Фейри растворились в толпе. Хотя Грета наблюдала за ими, в одно мгновение они обходили гоблинов, а в следующее она не смогла их найти. Она позавидовала этому ловкому трюку. У нее была лишь способность сливаться с толпой… Пока тайна ее происхождения не была раскрыта перед всей Миленой, и пока она не стала для короля гоблинов… Гм, а кем, собственно?

Если Грета действительно собиралась остаться на Милене с Айзеком, тогда, может быть, официальное оглашение их отношений не было такой уж плохой идеей? Это бы придало ей некоторый авторитет, правильно? Может быть, она даже смогла бы помочь Айзеку вывести Милену из темных времён. Это смогло бы быть стартом для настоящего изменения к лучшему этого мира, и когда напишут книги по истории, там было бы сказано, что она была той, кто положил конец предубеждениям и ненависти между разными видами.

Она посмотрела на Айзека. Продолжая мечтать. Его глаза почернели, а волоски на руках встали дыбом. Очевидно, это была ответная реакция на растущее напряжение всего зала от прибытия фейри. Опасался ли он?

Занервничав, она переплела своими пальцами его пальцы и сжала их.

— Может быть, нам нужно ненадолго выйти? — ненавязчиво предложила она. — Ну, знаешь, передохнуть немного, — его взгляд прояснился, когда он сфокусировался на ней, и она усмехнулась. — Давай, ты же сам знаешь, что хочешь побыть немного наедине со мной.

— Я знаю, как тебе нравится набрасываться на меня в подсобках, — прошептал он с ухмылкой.

Она покачала головой.

— Это было лишь однажды… и ты мне этого никогда не забудешь, так?

— Только когда я снова заполучу тебя наедине, я не хочу торопиться.

О, Великая Мать, спаси ее, это прозвучало горячо. Может быть, даже горячее, чем она технически была готова, но, черт возьми, никто не говорил, что Грета не была готова отдать все, что угодно, лишь бы перевести их отношения на следующий уровень.

Ее воображение просто закипало, когда Айзек выгнул бровь и покачал головой.

— Час пробил, — сказал он.

Она с трудом сглотнула, заставляя себя вернуться в игру, если можно так выразиться.

Айзек снова встал, его стул откатился назад со скрипом, от которого она вздрогнула. Когда это привлекло внимание только половины огромного зала, он схватил свой кубок и трижды громко стукнул им по столу. К счастью, тот был пуст.

Три гоблина поднесли к своим губам рога, но это были совсем не те музыкальные инструменты, какие Грета знала в человеческом мире. Они произвели единственный резкий взрывной звук, привлекший внимание всего зала, и от которого у Греты в ушах зазвенело.

Шум в зале стих до шёпота до того, как эхо рогов поглотили балки под потолком. Все устремили взгляды на Айзека… и на нее, словно все уже знали, что речь будет каким-то образом связана с ней.

Ей захотелось нырнуть куда-нибудь и спрятаться, но она заставила себя распрямить плечи и взглянуть перед собой. Айзек заслуживал рядом с собой кого-то сильного и уверенного, и даже если она и не была такой… она хорошо научилась притворяться.

Она постаралась сохранять взгляд твердым и спокойным, и, пока Айзек говорил, она смотрела. На него. Она видела только его. У него было столько разных черт, но он всегда очаровывал нее, особенно когда играл эту роль. Роль короля гоблинов.

Его осанка говорила о силе и уверенности, каждая его пора сочилась этой силой. Он был совершенно неуязвим и все же доступным, король своего народа. Потому что подо всем этим бесспорно жила забота о Милене.

Она благоговела перед ним, и если бы не знала, что он будет главенствовать над ней вечно, могла бы сказать ему это в один из тех дней.

Его голос проплыл над толпой, словно раскат грома.

— Не секрет, что много столетий назад наши земли были прокляты. Великая Мать сочла Милену недостойной своих даров и оставила нас в вечной зиме.