Гретхен

Гретхен сомневалась, что Флориан искренне так считает, но всякий раз только кивала, когда он принимался рассуждать на эту тему. Потому что она нередко испытывала легкое чувство вины по отношению к тем, кто оказывался среди отстающих, ведь ей отличные оценки отнюдь не всегда доставались заслуженно – в каких-то случаях срабатывала просто инерция.

В разговорах с одноклассниками, которые особыми успехами похвастаться не могли, Гретхен старалась обходить тему оценок стороной. Больше всего она боялась, что кто-нибудь из них начнет как-то высказываться по поводу ее «сказочного везения». Ведь не будет же она им объяснять, что «сказочное везение» с неба не падает и что она на протяжении многих лет трудилась в поте лица, с некоторыми перерывами, конечно, но тем не менее. Пускаться в такие объяснения она считала ниже своего достоинства.

Возле одного магазина эксклюзивной дамской одежды на Гретхен с Флорианом напал такой смех, что они чуть животики не надорвали. Там, внутри этой шикарной лавки, они приметили толстенную тетку, которая нацепила на себя шелковое белое платье в гигантский розовый горошек и с удовлетворением разглядывала себя в зеркало, а рядом с этим чудо-колобком стояла тощая как палка продавщица и изображала полный восторг.

«Колобок» и «палка» не могли не услышать доносившегося с улицы дикого гогота. Продавщица бросила в сторону разгулявшейся парочки свирепый взгляд – их буйное веселье она, похоже, квалифицировала как злостное воспрепятствование ее профессиональной деятельности. Покупательница сердито погрозила кулаком. На Флориана с Гретхен опять напал смех.

– Ой, не могу! Умора! – ржал Флориан. – Сейчас как выскочит и отправит нас в нокаут!

Гретхен перестала смеяться и попыталась оттащить Флориана от витрины. Флориан уперся и ни в какую.

– Ты чего, Гретхен? Испугалась, что ли? Да что нам эта бабища сделает?!

– Ничего я не испугалась, – ответила Гретхен, которой все же удалось сдвинуть Флориана с места. Она взяла его под руку и положила голову ему на плечо. – Просто я представила на месте этой тетки нашего Гансика – как он стоит, а какие-то рожи пялятся на него через витрину и ржут как кони.

– Вряд ли твой Гансик стал бы примерять платье в горошек! – Флориан опять прыснул от смеха. Он живо представил себе, как будет выглядеть Гансик Закмайер в белом платье с рюшечками в розовый горошек.

– Но мы ведь смеялись не над платьем! А над толстой покупательницей! – возразила Гретхен. – И это самое противное! Ты даже не представляешь, как это может быть обидно! Я-то хорошо знаю. Прекрасно помню, как надо мной смеялись, а я от этого ужасно страдала… А теперь вот сама потешаюсь!

– Да, кстати о Гансике, – сменил тему Флориан, оставив без внимания самокритичное высказывание Гретхен. – Он сказал дома, что Берти от него отказался? – Берти был студентом-репетитором, который занимался математикой и с Флорианом, и с Гансиком. – Берти говорит, что у Гансика котелок вообще не варит. Таких тупиц, мол, поискать еще надо. Мозги ну совершенно куриные!

Гретхен потерлась щекой о плечо Флориана.

– Умоляю тебя, давай о чем-нибудь другом! – проговорила она. – Хочется хотя бы на час отключиться от всех забот! А то я как подумаю о своем братце – сразу настроение падает!

Флориан оставил этот разговор, и они направились прямиком в городской парк. Там они нашли себе уединенную скамейку среди клумб с розами и теперь сидели с закрытыми глазами, подставив лица солнцу и забыв обо всех заботах. Время от времени Гретхен смотрела, прищурившись, на небо и с радостью отмечала, что там по-прежнему нет ни единого облачка. Время от времени Флориан склонялся к Гретхен и нежно целовал ее в ушко. Или в шею. Гретхен отвечала на это тихими прочувствованными вздохами. Она ничего не имела против того, чтобы провести тут на солнечной скамейке еще часок. Но Флориан усидчивостью не отличался. К тому же он боялся обгореть, особо опасаясь за свой прекрасный нос.

– Ой, уже вся кожа на носу сухая! – пожаловался он.

Гретхен скосила глаза.

– Не, еще совсем не красный, – сообщила она, изучив нос друга.

– Ага, а через час буду сверкать, как красный светофор! Я-то знаю! – сказал Флориан, который придавал огромное значение своей внешности.

– Ну, если так боишься, вон сорви листок да налепи себе! – посоветовала Гретхен и показала на клены, росшие за скамейкой.

– Сдурела, что ли?! – возмутился Флориан. – Не буду же я сидеть тут с такой нашлепкой на носу!

– Почему нет? – удивилась Гретхен.

– Потому что это выглядит по-идиотски! – ответил Флориан.

– Слушай, нельзя же быть таким самовлюбленным тщеславным пижоном! – воскликнула Гретхен.

– Ничего я не тщеславный! – ответил Флориан.

– Еще какой тщеславный! – не отступалась Гретхен. – Заткнешь за пояс даже Урсулу № 2! – добавила со смехом она.

Урсула № 2 считалась у них в классе воплощением самовлюбленного тщеславия.