Грядет новый мир (СИ)

Я задавался вопросом, кто мне мешал проводить свое лето на побережье, греясь на солнце и загорая до состояния курочки гриль. Ел бы что хотел, плавал бы, яхту бы выпросил. Как жаль, что я нетипичный богатый сыночек. Спускаться в могилу было противно, но это не значило, что я был сломлен парой могил. Следующий взрыв в нашем же квартале послужил отличным пинком под зад, и вскоре мы уже брели по мрачным холодным коридорам, содрогаясь от количества мертвецов, плотность духов которых была так высока, что было трудно дышать. Я оглянулся на Еноха. Он шел бодрее всех остальных, разглядывая окружающее так, как будто был на экскурсии. Я отстал, чтобы идти вместе с ним, хотя подставлять спину неизвестности мне не хотелось.

- Есть ли более гадкие входы в петлю? – спросил я как бы риторически.

- Я как-то жил под кладбищем, отличное было место, - невозмутимо ответил Енох.

- Это что, не первая твоя петля? – удивился я, и мой голос эхом разнесся по пустому коридору. На нас зашикали.

- Если бы все было так, мне было бы сейчас лет пятьдесят, - мне кажется, я его почти рассмешил своей тупостью. Но я действительно не додумался посчитать.

- Тогда почему ты перешел к мисс Перегрин? – спросил я осторожно шепотом.

- Захотел, - прозвучал мне привычный универсальный ответ. Что же такое могло отодрать Еноха от петли под кладбищем? Это все равно, что отобрать конфетку у ребенка, на мой взгляд. Енох же нуждался в трупах для совершенствования своих умений, что же заставило его уйти? Я подумал, что сыграла роль его нелюдимость.

Мы обнаружили признаки живых людей. Хоть эти голоса и пытались убедить нас в том, что они мертвы, они испугались смеха Еноха. Его повеселило их наивное убеждение в том, что призраки разговаривают. Легкие гниют одними из первых, говорить там нечем, сообщил он спрятавшимся в тени детям. Несмотря на свой страх, они все же явились на наш неверный свет и провели нас через петлю. Признаюсь, после этого я иначе воспринимал странные истории. Мне не нужно было объяснять то, что их страх явно обусловлен пустотами, я это почувствовал, хотя их слова были размыты. Кровь, боль, тени. Мало ли подходит под это у двух эхолокаторов? Но я точно знал, что где-то наверху есть пустоты. Но я боялся, что мое ощущение слишком неверное, или я мог съесть что-то несвежее в поезде. Наводить панику было глупо. И все же, преодолев страх необоснованного предупреждения, я рискнул предупредить, что там где-то рядом могут быть пустоты. После недолгих споров, а, точнее, за отсутствием добровольцев, было решено идти вчетвером, и моя кандидатура как раз не обсуждалась. Неожиданно Еноха не желали отпускать те, кто собирался отсиживаться в темноте, рассудив, что если что, они потеряют сразу всех защитников. Я молчал, потому что не имел права решать за него.

Енох пошел с нами.

Первым, что мы увидели, выбравшись из колодца, был накрытый брезентом труп. Признаюсь честно, за прошедшие полчаса трупов мне уже хватало. Внутри дома мы обнаружили еще жертвы, и это не считая явных признаков пустот, что разнесли этот дом и эту петлю. Мы поднимались на чердак со смутным ощущением чего-то нехорошего, все еще грозившего этому дому и нам в том числе. Я не мог избавиться от присутствия пустот, как от неприятного запаха. От неожиданного появления девчонки я струхнул, решив, что это тварь. Но это всего лишь была нервная и озлобленная девочка, принявшая нас за тварей. Честно говоря, я не участвовал в разговоре. Во мне нарастал голод, и жар от медальона Еноха лишь подтверждал это. Нужно было уходить, и срочно. Я не слышал, о чем они говорят. Я только краем глаза видел, как Енох готовиться просто ее застрелить. Я не мог больше выносить этой бессмысленной паузы и просто бросился вперед, сбивая эту девчонку с ног. Она успела засветить мне комодом, прежде чем Гораций отвлек ее. Из-за гула в ушах я не слышал, что он говорит, но драться с Енохом и Эммой девчонка перестала. Она слушала. А меня крутило.

- Надо уходить, - выдавил я из себя. По ощущениям, пустота прошлась прямо по мне, раздавив мне кишки. От удара я плохо соображал и не мог встать на ноги, но пустоту чувствовал так ясно, как будто центр их обнаружения у меня базировался где-то явно не в голове. Енох помог мне встать. Мне было уже плевать на всех этих птиц, я мечтал исчезнуть из этого дома туда, где пустота не сможет нас найти. Мне жгло голову за ухом. Кажется, они договорились с этой девчонкой. Я помню только, как уговаривал себя побежать. Сильнейшая тошнота пополам с головной болью лишила меня возможности нормально идти. Нужно было придумать, как отойти от сотрясения, иначе я мог замедлить всех, и мы не успели бы убежать от пустот. Эмма кричала мне что-то, но я делал все, что мог. Меня едва не вырвало, иногда я отключался на секунду. Я перестал понимать все, абсолютно все, кроме слов «страшно» и «нужно».

- Я не смогу, - наконец сказал я, когда мы оказались перед колодцем.

- У тебя нет выбора, - голос Еноха с трудом пробивался сквозь вату моего пострадавшего мозга.