Грядет новый мир (СИ)

Идии было некуда. За этими тварями придут новые, и мою пустоту рано или поздно положат. Идти по туннелю было не менее опасно, к тому же поезда могли пустить в любой момент. Я думал. Мне не дали закончить это необычное для меня дело. Поезд приехал. Мы спокойно зашли в вагон и занесли складывающегося человека, устроив его на скамье. Пустота осталась одна, но она неслась за поездом, привязанная ко мне первым приказом идти за мной. В поезде я сел на скамью, позволив моим мыслям пережить последний день еще раз. Возвращаться домой посреди войны – это дезертирство. Мой дед никогда не простил бы меня за такое. Мало того, что я не ушел, черт с ним.

Я лишил всех веры в меня резко, в самый критичный момент.

-Мы найдем их, - произнесла Эмм. Я мрачно посмотрел на нее. Ее участие сперва показалось мне раздражающим, но затем я понял, что ей страшно. Я обнял ее, допустив, что могу дать ей необходимую защиту.

- А если не успеем? – спросил я.

- Все будет хорошо. Не может не быть. Посмотри, что ты делаешь с пустотами! – восхищенно произнесла Эмма. Она выглядела очень усталой, так что ее красота впервые по-настояшему померкла.

- Но тварей и пули я заговорить не смогу, - возразил я.

- Дело не в этом, - она покачала головой. – У тебя есть причина идти туда. Есть цель. Когда у Портманов есть цель, они всегда идут к ней, несмотря ни на что. Еноху повезло стать целью, а мне – нет, - она горько улыбнулась. Я пожалел ее, искренне, но винить деда не мог. Я едва не ушел сам.

- Я много чего наговорил вчера, - со стыдом признался я Эмме. – Того, что не хотел бы говорить в последний раз.

- Даже не смей так говорить, - вспыхнула Эмма. – Мы же отличная команда, разве незаметно? – Я фыркнул, посмотрев на всех нас со стороны. Та еще компания. Тощий длинный подросток, заклинатель пустот через раз, горячая во всех смыслах девчонка и говорящая собака. Класс. – Сейчас уже не так важно, что ты сказал, запомнится только то, что ты сделаешь.

- А если этого будет недостаточно? – Я боялся признаться в том, что смерть Еноха сломает меня так, что я больше никогда не соберусь. Дело было даже не в том, что я потеряю его, я уже второй раз мысленно это сделал. Боль приносит время, а у меня оно еще не прошло. Я волновался только о том, что мог сказать ему что-то неправильно, быть не таким откровенным, как нужно, из-за неспособности признать очевидное. Я не знал, люблю ли я Еноха. И даже более того, спустя много лет я все еще не знаю, что такое любовь, ведь говорящие об этом люди часто расходятся со скандалом, бьют друг друга, причиняя боль ежедневно. Я не могу называть свое чувство к Еноху любовью, потому что его многозначность и избитость мне не подходят. Любовь так часто проходит, что я не верю ей. Я полагаю, что зависимость – более точное слово, хоть и лишено романтического оттенка. Но зависимость со временем становиться лишь сильнее, а любовь – очень редко. Столько лет спустя я сохранил эту болезненную потребность в Енохе, как и в первые дни, так что пусть это будет любовь для истории, зависимость для меня.