Грядет тьма (сборник)

— Рай является испытательной площадкой, — медленно начала Лилит. — Наверное, в нем есть дефекты, иначе нас бы здесь не было. Бог посадил Древо посреди Сада и запретил всем касаться его. Это испытание... Кажется, теперь я это поняла. Это испытание на повиновение. Бог не доверяет человеку — он создал его слишком сильным. Древо рождает плоды знания Добра и Зла, и Бог не смеет позволить существовать этому знанию в Саду, потому что он управляет Человеком лишь до тех пор, пока Человек не знает собственной силы. Если кто-то из них вкусит тот плод, то Бог будет вынужден немедленно уничтожить его. Ты заставишь женщину съесть плод, Люцифер, и оставишь мне Адама и Эдем!

Змей искоса поглядел на нее. И рассмеялся.

— Но если любой из них провалит это испытание, как ты говоришь, тогда Бог поймет, что никому из людей нельзя доверять, не так ли? Он поймет несовершенство их вида, уничтожит обоих и создаст какой-то другой план относительно мира.

Лилит испустила глубокий вздох. Волнение неслось в ней потоком, и ветер пустоты скручивал темные волосы в облако на ее плечах.

— Так пусть Он только попробует! — торжествующе закричала она. — Я могу спасти Адама. Бог допустил ошибку, поместив такую силу в Сад. Он не должен был заставлять его жить в неведении о себе самом. Он не должен был говорить Адаму, как близок тот к земле, из которой был взят. Адам и Сад — единая плоть, и в них обоих есть божья сила. Бог не может уничтожить одного, не тронув другого, а вместе они очень сильны... И если они станут вместе игнорировать Бога, я им помогу...

Люцифер глядел на нее с состраданием на солидном лице рептилии.

— Бог победил меня, — напомнил он ей. — Неужели ты думаешь, что Он не сможет победить тебя?

Лилит бросила на него гордый взгляд.

— Я Королева Воздуха и Тьмы! У меня есть свои секреты и своя сила, не подконтрольная даже Богу. Если я соединю их с силой Адама и Сада... Бог создал Сад живым и могущественным, а Адам — плоть от плоти его, и оба они неполноценны друг без друга, как мужчина без женщины. Сейчас у Адама есть Ева, но когда Евы не станет, он вспомнит Лилит. Уж я позабочусь о том, чтобы он вспомнил! И позабочусь, чтобы он понял грозящую ему опасность. А с моей помощью, возможно, он сумеет предотвратить ее.

— Если Бог уничтожит Еву, — сказал Люцифер, — то уничтожит и Адама. Они созданы по одному образцу.

— Но он не сможет уничтожить их одновременно. Я сыграю на этом. Я бы сама уничтожила ее, если бы смогла, но не могу ничего коснуться в Саду без Его согласия... Нет, я подожду, пока Ева докажет Богу свою непригодность. И пока он наказывает ее, я должна уловить этот момент, чтобы пробудить Сад. Он и так уже почти дает знать о себе. Я уверена, что смогу пробудить его — возможно, через Адама. Адам и Эдем — почти единое целое, и я буду снова вместе с Адамом, если мы избавимся о Евы. Ни у кого из нас по отдельности нет силы противостоять Богу, но Эдем, Адам и я — вместе мы могли бы это сделать! — Она гордо вскинула голову. И темные волосы покрыли ее лицо, точно вуаль. — Эдем — вещь в себе, и я думаю, что смогла бы сомкнуть вокруг нас пространство, чтобы появилось место, где моя Тьма может укрыться даже от Бога!

Прищурившись, Люцифер пристально поглядел на нее.

— Это может и получиться, — медленно проговорил он и кивнул. — Ты безумна, но с моей помощью у тебя все может выйти. Женщина прекрасна как средство... — Он рассмеялся. — И таким образом я отомщу Богу!

— Женщина, — задумчиво сказала Лилит, — сейчас находится в моем теле, и я зла на нее за это... Я даже надеюсь, что Ева найдет тебя... интересным. Удачи, Люцифер!

В полой бархатной чаше Сада, в самой середке ее стояли два Древа. На краю поляны было темное Древо со свернутыми, как плащи тусклого света, листьями, прикрывавшими Плоды Жизни. Но в самом центре поляны Древо Познания щеголяло своими яркими плодами, пламенеющими среди глянцево-зеленых листьев. Это было сердце Сада. Именно из Древа Познания Добра и Зла исходила пульсация, сотрясавшая воздух Эдема.

Ева поставила маленькие босые ступни на пологий склон и робко обернулась через плечо. Змей щелкнул ей раздвоенным красным языком. Речь его была холодной и ясной, но сладкой, как мед.

— Ева, — нежно сказал Змей. — Ева...

Он подошел к ней слегка волнистой, неземной по красоте походкой, теперь утраченной навсегда. Ныне никто не ведает, как ходил Змей до Падения. Из всех человеческих созданий только Ева знает, что и как это было, и есть кое-что, о чем она не сказала даже Адаму.

Они остановились под тенью Древа. Воздух вокруг пульсировал в длинном замедленном ритме. Светлые волосы Евы слегка шевелились — так сильна была здесь пульсация. Плоды Древа сияли среди листвы, манили Еву, и ветви ласково наклонялись к женщине, плоть от плоти Адамовой.