Грязь (СИ)

Тусклый день набирал обороты. Солнце скрылось за тучами, и мир наполнился серыми красками. Дети скопились во дворе, громко переговаривались. Новичок сидел на крыльце и наблюдал, как они тыкают прутиками в полудохлую кошку. Та лежала на боку, на голове у нее была ужасная рана. Судя по всему, ее смертельно укусила бродячая собака. Сидевшие тут же взрослые колупались со своими делами, не обращая внимания на детей, набивали школьные рюкзачки пачками денег.

— Мама, можно взять ее себе? — крикнула взрослая девочка бандитке, которая сидела в кресле и курила.

— Она скоро умрет, оставьте ее, — буркнул один из мужчин, проходя мимо с ключами от фургона.

— Ну пожалуйста.

— Это бесполезное животное, — женщина выдула белесый дым.

— Мама!

Не желая слышать стонов, она поднялась и схватил лопату, прислоненную к стене дома. Никто не заметил отсутствия малыша с игрушкой. А тот умер от истощения под утро. Его унесли и закопали за домом, инструмент вымыли и оставили сушиться. Теперь женщина схватила лопату, стремительно подошла и, замахнувшись, опустила ее лезвием вниз. Голова бедного животного легко отделилась от тела, покатилась по земле. Дети с визгом разбежались в разные стороны.

— Станете такими же бесполезными, я убью и вас, — женщина вынула сигару изо рта и спокойно приказала. — За работу.

Пряча слезы, дети поспешили в фургон, где их ждали рюкзаки. А мама засунула руки в карманы штанов и поплелась в дом. Заметив, что на нее таращиться волчонок, она усмехнулась.

— Чего смотришь, урод? — Мальчик молчал. Мама всматривалась в его глаза. - А ведь ты мог прекратить ее страдания, но предпочел смотреть. — Тишина в ответ. — Ты понимаешь где очутился? Понимаешь, что должен быть благодарен мне?

— Хочу есть.

— Что? — женщина вылупила на него глаза, изумившись.

— Хочу есть, — повторил он.

Мама молча докурила. Все это время они с парнишкой играли в переглядки.

— Ты еще ничего не сделал для меня, почему я должна тебя кормить?

— Если я умру от голода, ничего не смогу сделать.

Женщина усмехнулась.

— Верно. Эй, Джа, — крикнула она одному мужику. — Накорми его, когда закончишь. А после дай ему работу. — Она хотела уже зайти в дом, когда задала еще один вопрос. — Как тебя зовут?

— Юнхо.

За год погибли еще две девочки, но их место быстро заняли другие дети. Целыми днями они попрошайничали на вокзалах и метро, сидели в подземных переходах и на рынках. У каждого была своя легенда о том, как родители попали в больницу или умерли. Заметив полицейских, малышня быстро собирала миски с мелочью и убегала, с ловкостью крыс уходя от погони. Они знали все углы, грязные дыры и лазы, и вскоре начали использовать свои знания для краж. Не жалели ни молодых, ни старых. Не жалели друг друга. В основном они таскали еду, только она имела для них ценность.

И едва в доме появился новый мальчик, накинулись сворой. Вернувшись поздно вечером, шестилетние попрошайки увидели, что их излюбленное место перед телевизором занял чистенький малыш. Он грыз печенье и смотрел мультики. За что и получил по зубам. Юнхо вошел последним, увидел визжащий клубок, в который превратились дерущиеся дети. Они дрались, как дикие собаки, кусались и били ногами в любого, до кого могли дотянуться. Жестокость детей приводила в ужас взрослых, особенно осознание причины избиения. Мальчик просто ел сладкое, которое они видели только на рекламных щитах, и футболка на нем была чистая.

На вопли примчались мужчины. Эти двое всегда увозили-привозили мелкотню, раздавали затрещины и кормили. Вот и сейчас, отпихнув стоящего в стороне Юнхо, они принялись грубо разнимать детей.

— Просил же смотреть за ним! Блять, лишь бы не до смерти зашибли.

Юнхо безучастно смотрел, как безжизненное тело незнакомого мальчика подняли и унесли на кухню. Кто он и что он они все узнали вечером, когда вернулась мама. Сидя на своем стуле, она наблюдала, как трое верных шестерок лупили малолетних преступников палками. Наказание стало частью их жизней, и все же к боли невозможно было привыкнуть. Мальчики, девочки, младшие и старшие, ничего не брали в расчет, просто били по приказу.

— Больно? — спросила она, переводя глаза с одного зареванного лица, на другое. Дети шмыгали носами, получив передышку. — Вы должны быть мне благодарны. Боль — это слабость, покидающая тело. Я учу вас быть сильными, чтобы вы смогли выжить. И чем вы мне отплатили? М?

Женщина поднялась и подошла к детям. Она любила молча смотреть на них. Никакая ругань, никакие угрозы не пугали ее подчиненных так, как молчание. Потому что нельзя было сказать с точностью, что последует потом. Быть может выговор. А может нож под ребро.

— Джеджун — сын… — едва не впервые в жизни бандитка запнулась, сомневаясь в выборе слов, — человека, которого я когда-то звала своим мужем. Он будет жить в этом доме. И если вы хоть пальцем прикоснетесь к нему, я убью вас. Поняли?